Вдохнови меня

Еще отменил концерты в Японии, что в случае с Павлом равнозначно землетрясению, урагану или обнаружению рака в последней стадии. Упаси Боже, конечно. И то, не гарантия, что он не поехал бы играть. Никогда не отменял концертов, тем более таких перспективных. Никогда прежде. А сейчас отменил все из-за Маши. Вернее, ради нее. Просто не мог уехать, не мог заниматься, играть, ничего не мог, пока не найдет и не вернет ее.

Маша проснулась и не смогла пошевелиться. Раскинуть руки и потянуться мешал непонятный предмет за спиной. Замерла и прислушалась к своему телу.

Тепло. На талии что-то тяжелое, ноги придавлены к постели. Со сна Маша совсем не соображала, плюс нос заложен, и глаза не желали разлипаться. Но это-то как раз и не удивляло, за неделю рыданий на ночь, просыпаться в не наилучшей форме она уже привыкла.

Тут почувствовала мягкие касания к животу. Это что, кто-то ее гладит? Уверенные прикосновения широкой ладонью. Она узнала бы эти руки и находясь в коме.

Павел. Видимо, он счел возможным остаться на ночь. И не спрашивая ее мнения, остался. И сейчас прижимал Машу своим не маленьким телом к кровати и гладил ее живот под майкой.

Она лежала, боясь шелохнуться. Все ощущения и волнения вновь накатили, накрыли с головой, паника пробиралась в сонный мозг. Бедное измученное слабое тело грелось о Павла, и было счастливо от этого. Нирвана. Сознание же переполняла горечь и возмущение.

Маша не хотела спать при нем! С ним! Когда человек спит, он полностью беззащитен. А тот, кто бодрствует рядом со спящим, имеет над ним ничем не ограниченную власть. Маша не боялась за свое тело, но то, что провалилась в сон рядом с ним, хотя до этого неделю не могла нормально спать… Это говорит о многом. О его власти над ее душой, которую он уже поранил, и очень сильно.

Рука перестала гладить и замерла, прижавшись всей поверхностью к чувствительной коже живота.

— Проснулась? — Услышала и почувствовала у уха тихий низкий голос, снова вызвавший дрожь по всему телу. Сколько можно дрожать уже!? Его интонации были скорее утвердительными, чем вопросительными.

Сильные руки повернули девушку на спину, и теплое дыхание коснулось ее лица. Глаза она так и не открыла. Не только потому, что хотела оттянуть наступление реальности. Не только из-за боязни и трусости. В основном, как глупо это ни звучит, потому, что прекрасно осознавала, как выглядит на утро после плача. Было страшно, неловко, воспоминания о его вчерашнем признании, пережитой боли… Все смешалось и казалось, что не соображающая голова вот-вот взорвется от всех этих мыслей и чувств. Вдобавок еще и конфликт тела с разумом.

Мягкие губы коснулись век и ресниц, еле ощутимо прошлись по щеке и замерли на уголке губ. Маша все так же не могла заставить себя пошевелиться.

— Я знаю, ты проснулась, не притворяйся, маленькая.

Хочет общения с ней такой? Ладно, видно, раньше Маша слишком боялась разочаровать Пашу, не соответствовать. Старалась выглядеть самой красивой. Наверно, пора менять себя и свое отношение. Менять правила.

Девушка решительно открыла глаза и угрюмо посмотрела в лицо мужчине, застывшему в нескольких сантиметрах от нее.

Маша действительно не рада видеть его рядом, проснувшись. Это Павел понял сразу. Стало больно, но он не позволил себе отступать. Он вернет ее себе, добьется того, что имел раньше. Доверия и счастья, просто от возможности быть рядом друг с другом.

Не хотелось убирать руки с ее нежной кожи. Ноги тоже. И лицо отодвигать от теплой шеи не хотелось также сильно. Однако это важно сделать именно сейчас. Этого требовала новая стратегия. Просчитанные действия Павел всегда считал предпочтительнее импульсивных.

Позволив себе еще лишь пару мгновений полежать с Машей, он медленно отстранился и встал. Эта ночь, проведенная вместе, уже большое продвижение в сторону желаемого результата. Павел собирался теперь только укреплять его и не допускать каких-либо ошибок.

Из одежды на нем оставалось только белье, и Павел с умыслом встал перед своей девушкой в полный рост. Не отводя взгляда, потянулся, стал разминать мышцы. С пронзительным щемящим чувством нежности к Маше отметил, как та покраснела и отвела взгляд. Не честно с его стороны? Ну, он и не обещал никому действовать честно.

Продолжал возвышаться над ней, лежащей в кровати. Маша сонная, с голыми плечами, прикрытыми лишь тонкими лямками пижамной майки, со спутанными светлыми волосами, умильно, по-детски надутыми губками… Павел не мог перестать на нее смотреть, впитывать ее образ в себя. Такой домашний и родной. Не мог насытиться ею, хотел ее. И не собирался скрывать, что хочет.

— Ты как сюда попал? Меня вахтер съест с потрохами теперь, — проворчала девушка.

Павел усмехнулся на ее попытку отвлечься от физического влечения между ними.

— Не волнуйся, это я уладил. Главное, чтобы ты сама меня не выгоняла, — к словам прилагался еще и взгляд, способный растопить и самое черствое сердце, но девушка по-прежнему разглядывала стену.

Он со вздохом начал одеваться, то и дело, бросая на Машу внимательные взгляды.