Вдохновленные розой

Горничная Селестина описывает госпожу Ланлер со всеми анатомическими и физиологическими подробностями. Рыхлость и «гнилость» ее внутреннего мира приоткрывается в сцене раздевания. В одежде Евфразия кажется привлекательной, но когда она сбрасывает с себя платье и корсет, то превращается в бесформенную массу. Мирбо описывает это шокирующее несовпадение внешней привлекательности и внутреннего уродства следующими словами: «Если сорвать вуаль и раскрыть человеческую душу во всей ее наготе, она испускает весьма едкий запах разложения»⁴⁸. Кожа Евфразии, ее мышцы, вся структура тела искажены временем, все обвисло, расплылось, похоже на студень. Госпожа, как пишет Мирбо, похожа на увядшую розу, внутри которой кипит злость, обида на мужа, ненависть, презрение к окружающим, жадность и тайные желания. Евфразия развлекается вдали от дома с молодыми простолюдинами и тщательно это скрывает. Одновременно она следит за каждым шагом супруга, не дает ему ни копейки денег, чтобы он не завел себе любовницу. Мирбо упоминает также о ее набожности и одновременно нежелании помогать деньгами церкви и нуждающимся крестьянам.

Образ госпожи Ланлер точно отвечает сравнению с розой, внутри которой развивается необратимый процесс гниения (допустимо сопоставить ее с «Больной розой» Блэйка). Внешне – она пример порядочности, сочувствия и светского лоска (иллюзия красоты розы), а внутри (дома, семьи, своих тайных помыслов) – злобное, больное, несчастное чудовище, которое жаждет мщения, крови тех, кого ненавидит, однако неспособна реализовать свои жестокие желания.

В романе «Сад пыток», действие которого происходит в Китае времен Опиумных войн, с идеей «цветов зла» связан образ англичанки Клары. Мирбо сопоставляет Клару с цветком, описывая ее платье, шляпку, зонтик, ноги, которые выглядывают из-под юбок как тычинки из чашечки цветка. Лицо ее он также сравнивает с бутоном розы, виднеющейся из-под широкополой шляпки. Но он сразу обращает внимание на то, что она не просто прекрасный цветок, а особый, сложный, ядовитый, опасный экземпляр. Она постепенно одурманивает, отравляет главного героя, полностью подчиняет его себе, учит видеть красоту в самых ужасных, низменных, чудовищных проявлениях: в мучениях и казни узников, которые она называет «самым красивым» из всех проявлений красоты, в неизлечимых болезнях, в мастерстве китайского палача. Она восхищается описанием «пытки лаской», «пытки с помощью крысы», «пытки колоколом».

Отчасти Мирбо вдохновляется образом Альбины из парка Параду у Золя, которую католик Арканжиас сравнивает с дьяволом, но образ Клары еще теснее связан с темной стороной бытия, она погружает героя в самую суть зла и буквально насильно заставляет его наслаждаться чудовищной красотой. «Сад пыток» – это Параду наоборот, это ад на земле, которым Клара восхищается, испытывая смертельную боль, выплескивая всю свою демоническую энергию.

Мирбо сопоставляет Клару с Евой – «плодом вечных желаний посреди чудесных садов, дурманящий цветок» (перевод наш. – С. Е)⁴⁹, т. е. посреди экзотической природы Китая. Ева, запечатленная в образе Клары, это Ева-искусительница, вкусившая запретный плод и желающая угостить этим плодом Адама. Возможно, под этим плодом в данном произведении подразумеваются наркотики (кокаин, опиум). Клара делает все, чтобы герой всецело подчинился ей, пошел за ней, забыв обо всем, стал ее тенью.

В образе Клары – квинтэссенции зла, прекрасного синтеза красоты и греха, чистого порока, принявшего облик прекрасной женщины, Мирбо отразил черты и свойства характеров многих как литературных, так и исторических женских персонажей, выражающих идею не только женщины-цветка, но и женщины-демона.

Похожие персонажи встречаются в творчестве П.Мериме («Женщина-дьявол, или Искушение святого Антония», 1825), Ж.-А. Барбе д’Оревильи («Те, что от дьявола», 1874), Ш. Бодлера («Идеал»), в упомянутых выше произведениях С. Малларме, О. Уайльда, Ж.-К. Гюисманса.

Как уже было отмечено, роза в литературе декаданса становится объектом злой иронии. Один из самых ранних примеров подобной репрезентации розы появляется в поэме Артюра Рембо «Что говорят поэту о цветах» (1871), написанной в качестве ответа на отказ публикации его стихов в журнале «Современный Парнас».

В поэме критикуются все возможные литературные цветы и растения: от традиционных лилии, фиалки, сирени, маргаритки до экзотического эвкалипта. Он объявляет все эти цветы «сладкой, как глюкоза, слюной», «яичницей в старомодной шляпке». Вторая часть произведения начинается с критики розы. Ирония Рембо направлена здесь на сборник поэзии отказавшего ему в публикации Теодора де Банвиля «Сталактиты» (1843–1846), на его же «Снежную симфонию» (1844), а также на сборник Банвиля «Рождественские розы» (1843–1878), где образ розы является одним из центральных.