Вдоль берега Стикса

— На тебе гарнизон! — отрезал Азраил. — Моя задача не такая уж сложная. Если перебью хотя бы сотни две, то они отступят, тут я и спрячусь. Это авангард, глупые первогодки. Но когда в долину подтянутся старые опытные козлы… город должен быть готов.

Он ткнул Альку когтем в грудь.

— Убедись, что каждый ратный и каждый ополченец, до последнего рыночного дурачка, знает, что нельзя бить бесов. Можно стрелять, но только на большом расстоянии, никогда в упор! Да, объясни всё про огонь, про воду и соль. Слёзы Стикса раздай разведке и расскажи всем про амулеты, пусть собирают, пригодится при штурме.

Он задумался, что бы еще такого посоветовать напоследок.

— Ах, да! Скажи всем, что чем чёрт старше, тем он ловчее и опаснее. С молодыми пусть бьются без опаски, их способен порубать даже человек. Но как увидят матёрых козлов, пусть бегут, пусть стреляют их только издали. Такую тварь одолеть непросто.

— Если люди здесь никогда чертей не видали, как они старых от молодых отличат?

— Ну по шкуре, конечно же! По цвету! Старые козлы седые, и окрас у них такой, с узором, — Азраил несколько раз провёл по своему широкому брюху пальцами, показывая.

— Как зебры, что ли? Ты смеёшься?

— Кроме шуток! Самые страшные черти — полосатые, так и передай! И помни, мы с тобой выживем, только если город устоит в этой войне.

Крики и топот множества ног стали уже настолько близкими, что Алька поневоле вжал в голову в плечи. Неподалеку упало на землю первое копьё, брошенное неприцельно и наудачу. Глянув на ангела, Алька понял, что тот тоже напуган.

— Пора! — согласился Азраил и силой втолкнул парня в объятия ангелу. — Уноси его! Всё, пошёл, кыш отсюда!

Алька хотел ещё что-то спросить напоследок, но крылья взбили тучу пыли, земля рывком ушла из-под ног.

* * *

У ангела неплохо получалось, но он очень устал.

Сложность заключалась в том, что бочку приходилось наполнять каждый раз заново, возвращаясь в город. А за это время из леса выползало три-четыре новых беса. И каждый заход на «водосброс» давался со всё большим и большим трудом.

Чтобы сберечь силы, белокрылый пытался экономить рассол, разделить одну бочку на два-три раза. Но такая тактика приводила к частым промахам и лишним рейсам. Азраил правду сказал, что бесы — прирождённые хищники, ловкие и чуткие.

Черти к тому же быстро организовали защиту своих союзников, если их можно так назвать. Больше это походило на отношения погонщиков и скота. Бесов сгоняли в небольшие группы, приставили к каждой команду с деревянными щитами. Теперь над свиноподобным отродьем в случае опасности появлялась крыша, пусть и не способная полностью отразить струю воды, но уже пару раз позволившая бесу выжить, отделавшись ожогами.

На самых непослушных черти натянули железную сбрую, удерживая на «коротком поводке», вернее — на паре длинных цепей. Такие цели атаковать сверху было даже удобнее, но появление ангела над головами рогатые встречали не только воплями, но и стрелами. Хотя они мало вредили прочным упругим белым перьям, попадания в корпус наносили болезненные раны. Роскошные парадные латы, весившие не меньше бочки с рассолом, ангел, вняв гласу благоразумия, снял уже после пятого или шестого вылета.

Женщины из тыловой команды обливались потом, готовя для него новую бадью с рассолом. Это в самом начале горожан позабавил приказ мочиться в посуду и сдавать всё до единой капли на нужды обороны. Тару расставили на всех крупных перекрестках, да только надолго «производственных мощностей» не хватило. Пришлось задуматься над альтернативным сырьём для электролита.

Большого запаса соли в городе не держали, поэтому вскоре в ход пошла прошлогодняя рапа с рыбного промысла, реактивы аптекарей и алхимиков, корыто щёлока из Квартала прачек, банки с кислотами из кузни, а также селитра, сода — всё, что удавалось найти. Алька, неожиданно для себя назначенный главным по противобесовской обороне, был не силён в химии, поэтому затруднялся сказать, какой из компонентов жуткого коктейля подействует, а какой нет.

Ополчение тем временем завершало эвакуацию и готовило подступы к осаде. Возглавлявший городской гарнизон воевода, рыжебородый коротышка Тифот, носился со стены на стену, криком и пинками формулируя приказы и заставляя людей пошевеливаться.

— Пали траву! Иди пали, я сказал! Чтобы ни одного куста на валу, тогда пущу! — орал он у ворот, выгоняя за стены толпу перепуганных крестьян, а через минуту от других ворот доносилось: — Ты какого рожна, обрубок тупой, баб за реку не услал? Куда мы их теперь, своих прятать негде! Я тебя другой раз со стены лично сброшу!