Вдова

Следуя за ней, они пересекли огромный холл, прошли под монументальной лестницей и оказались в маленькой комнатке, откуда Урсула следила за работой остальных слуг. Увидев в руках визитеров небольшие черные саквояжи, Урсула предложила им оставить их здесь. Но отец Пьер и брат Жан вежливо отказались.

— Позднее, позднее. Время не ждет. До того как начнутся моления, мы благословим каждый порог этого жилища. И зло покинет его.

Отец Пьер был длинным худым блондином, в очках без оправы и черном пиджаке. Не будь на нем жесткого круглого воротничка, выдававшего его сан, можно было бы принять его за студента — так молодо он выглядел. Лицо его выражало одновременно и суровость, и доброту. Урсула была этим тронута — такой молодой и уже священник…

— С чего вы хотели бы начать? — спросила она.

— Сначала освятить все места, где она ходила или бывала. Я подчеркиваю — именно все!

Потом, повернувшись к брату Жану, толстому брюнету, отец Пьер распорядился:

— Действуйте!

— Повинуюсь, отец мой.

Брат Жан открыл свой саквояж и извлек оттуда нечто вроде кадила, подвешенного на тонкой золотой цепочке.

— У вас есть план дома? — обратился отец Пьер к Урсуле.

Та утвердительно кивнула головой, подошла к комоду, порылась в ящике и извлекла оттуда чертеж, который протянула ему.

— Теперь покажите нам, где она прошла.

Пальцем Урсула указала маршрут.

— Вход вот здесь. Холл, маленькая гостиная, столовая, библиотека…

И вдруг ее палец замер на месте, где находилась ванная.

— Ну? — ободрил старую деву брат Жан.

— Говорите, дочь моя, говорите, — подключился к нему отец Пьер.

Урсула заколебалась.

— Она прошла… туда. За…

— За ванную?

— Да.

— А что там размещается?

— Другая комната, довольно большая…

— Для чего она служит?

— Мм… Там хранятся… личные предметы господина Найта.

— Какие предметы?

— Баночки.

— Баночки? А что в них хранится?

Урсула вздрогнула, борясь с собой, но ведь есть вещи, которые она не может доверить никому, даже слугам божьим.

— Старые баночки. Я уверяю вас, отец мой, там нет ничего интересного. Просто специфическая коллекция.

— Мы взглянем на нее, когда попадем туда, — вмешался брат Жан.

— Но я, — окончательно смешалась Урсула, — я не имею права никого туда впускать.

— Даже нас? — улыбнулся брат Жан.

Урсула опустила голову, но отец Пьер пришел ей на помощь.

— Мы ни к чему не обязываем вас, дочь моя. Действуйте по вашему усмотрению, в согласии с вашей совестью.

Со двора вдруг послышалась музыка и зазвучали торжественные песнопения. Это братья и сестры выстроились во дворе и под аккомпанемент аккордеона и цимбал запели молитву. Урсула бросилась к окну и перекрестилась.

— Наши братья и сестры молятся за вас, — сказал отец Пьер, и улыбка озарила его лицо. — Продолжим наши дела. Где это грешное создание еще проходило?

— Она была в музее, — с трудом выговорила Урсула. Впервые в жизни она упомянула о бронированных подвалах, где ее хозяин хранил свои сокровища.

— А где находится этот музей? — спросил отец Пьер.

— Под домом, в подвалах, — ответила Урсула.

— Ключей от него, полагаю, у вас нет?

— Как это нет! — воскликнула Урсула, гордо выпрямившись. — Но…

— Туда войти нельзя, — задумчиво протянул отец Пьер.

— А жаль, — добавил брат Жан.

Последовала довольно долгая пауза. А за окном звучала торжественная литургия — в единое целое сливались голоса поющих, мелодия аккордеона и ритмичный перестук цимбал. Все слуги прильнули к окнам.

— Начинайте! — кивнул отец Пьер брату Жану.

Тот поклонился и вышел из комнаты, одновременно размахивая кадилом и следя глазами за планом, чтобы не упустить ни одной ступеньки, на которую ступала нога великой грешницы — Пегги Сатрапулос. Когда он исчез из виду, отец Пьер шепнул:

— Не беспокойтесь, дочь моя, это создание больше не войдет в ваш дом. Я вам это обещаю! Но помогите же мне! Помогите всеми своими силами! Не нарушая своих обязательств перед работодателем, помогите нам освятить все места в доме, где она побывала. Мы не войдем туда, куда запрещено, но изгоним оттуда миазмы.

— Но что еще я могу сделать? — растерянно спросила Урсула.

Она разрывалась между желанием сделать все, чтобы спасти Арчибальда вопреки ему самому, и своей лояльностью по отношению к хозяину.

— Доверьте мне ключи на несколько минут. Я окроплю их святой водой и произнесу над ними молитвы. Они после этого наглухо закроют доступ в музей…

— Я схожу за ними, — не выдержав, перебила его Урсула.

Отец Пьер сложил руки и принялся читать молитвы. Когда Урсула вернулась и, не решаясь его прервать, остановилась, держа в руках связку, он мягко взял у нее ключи, не переставая что-то бормотать скороговоркой. Закончив, он спрятал их в саквояж.

— Теперь пойдем и споем вместе с нами.

Урсула последовала за ним. В холле они встретили брата Жана, который усердно изгонял злых духов, осеняя углы крестным знамением.

Песнопения гремели все громче. Отец Пьер подвел Урсулу к поющим, а одна из сестер взяла у него саквояж. Отец Пьер вошел в автобус, взял у шофера гитару и присоединился к остальным, аккомпанируя и подпевая им.

— А теперь повторяйте за мной, — сказал он Урсуле.