Вдова

Но Мэттьюс все равно упрямо копал дальше. В какой-то момент у него аж давление скакнуло: выяснилось вдруг, что Дунан так и не явился по записи к врачу в тот день, когда пропала Белла Эллиот, – однако водитель утверждал, что у него так болела спина, что он не в состоянии был выйти из квартиры. И наблюдающий его терапевт лишь подтвердил эти слова:

– Да, он порой на ногах едва стоит. Бедняга.

И хотя полностью вывести из подозрений этого типа было нельзя, Спаркс принялся настойчиво теребить сержанта, требуя, чтобы тот переключился на Тейлора.

– Дунан полная развалина – он, вон, еле ходит. Как, по-твоему, мог он выкрасть ребенка? – раздраженно спросил Боб. – У нас вообще на него нет ничего в связи с нашим делом, кроме того факта, что он, в принципе, водил голубой фургон. Или я не прав?

Мэтьюс помотал головой:

– Правы, сэр. Но как насчет того, что о нем нарыла группа «Голд»?

– А где свидетельства того, что он вообще смотрел ту гадость? Ни одного. Вот у Тейлора нашли на компьютере порно с детьми. И на нем-то нам и надо сконцентрироваться. Мне нужно, чтобы ты тоже подключился, Мэттьюс.

Сержант не был пока уверен, что можно закрыть вопрос с Майком Дунаном, однако понял, что шеф уже принял решение.

Сам Спаркс никак не мог отделаться от интуитивной уверенности, что они нашли «своего человека», своего подозреваемого, – и теперь инспектор опасался, что, если того не остановят, он станет искать себе другую «Беллу».

Инспектор стал обращать внимание на всякого малыша одного с Беллой возраста – на улице, в магазине, в соседней машине или в кафе, – и тут же принимался искать глазами преследующего ребенка хищника. От этих навязчивых мыслей, бывало, страдал его аппетит – но отнюдь не профессиональная зоркость.

– Ты уже помешался на этом деле, Боб, – заметила однажды Эйлин. – Может, сходим куда-нибудь? Просто посидим, чего-нибудь выпьем – только чтобы ты опять не провалился с концами в свои мысли. Тебе надо расслабиться.

Он чуть не завопил: «Ты что, хочешь, чтобы еще одного ребенка увели, пока я где-то винишко попиваю?!» Однако удержался. Эйлин-то тут была не виновата. Она просто не понимала. Боб сознавал, что не способен защитить каждую малышку в городе, но все равно не мог не пытаться.

За свою полицейскую карьеру Спаркс расследовал уже немало несчастных случаев с детьми. Это и маленькая Лаура Симпсон, и младенец, обозначенный буквой В, которого до смерти затряс отчим, и мальчик по имени Вулли, утонувший в парковом бассейне в окружении других детей, и множество дорожных происшествий, побегов из дома, – однако Спаркс никогда не относился к тем детишкам так, как теперь к Белле.

Боб вспоминал то чувство беспомощности, что охватило его, когда он впервые держал в руках сына Джеймса; как подумал о том, что в мире, полном плохих людей и всяческих угроз, он единственный в ответе за благополучие и безопасность этого крохи. И вот теперь примерно то же самое он чувствовал и в отношении Беллы.

Она уже стала ему сниться по ночам, а это явно был не лучший знак.

Инспектор подумал, не отвлекает ли его этот злосчастный голубой фургон от каких-то иных зацепок. Но почему тогда водитель на голубом грузовичке до сих пор никак не проявился? Ведь все вокруг стремились помочь найти малышку. Если это был просто случайный человек, заезжавший к кому-то в один из домов по Мэнор-роуд, – он бы уже давно отзвонился в полицию. Разве нет?

«Если только это был не Глен Тейлор», – заключил Спаркс.

Искали девочку везде и всюду, следственная группа тщательнейшим образом изучала все мелочи и найденные фрагменты одежды. Вот нашли в кустах выброшенную детскую футболку, вот – одиночную туфельку. Вот сообщили, что в торговом центре заметили белокурую кроху, пытающуюся спастись от взрослого. Однако проходили часы, потом дни, потом недели, не принося ни малейшего результата. Следователи были уже на взводе, измотаны до предела – и притом никто не мог сказать, когда все это кончится.

Каждая их ежеутренняя оперативка становилась все короче и безнадежнее. Футболка оказалась размером на восьмилетку, туфелька была не Беллина, а белокурая маленькая крикунья, как выяснилось, просто устроила родителями истерику. Любые зацепки таяли, стоило на них внимательнее взглянуть.

Отчаяние Спаркс старался держать глубоко в себе: достаточно ему повесить голову – и вся группа сдастся. Каждое утро у себя в кабинете он настраивал себя соответствующим образом, а порой даже позировал перед зеркалом в туалете, убеждаясь, что ни одна живая душа не заметит признаков неудачи в его порядком опухших за последнее время глазах. После этого, исполненный энергией, он бодро шагал в оперативный штаб, заряжая своих сотрудников и сотрудниц новыми силами.

– Вернемся-ка к тому, с чего мы начали, – предложил он в тот день.

И группа вслед за ним принялась снова изучать фотографии, карты, списки имен.

– Что мы упускаем из виду? – требовательно вопросил Спаркс.

Вокруг – немые измученные лица.

– Кто бы мог похитить ребенка? – продолжал он теребить сотрудников. – Что можно предположить, исходя из других дел?

– Педофил.

– Шайка педофилов.