Вдова его величества

Алый шелк соскользнул, обнажая то, что в первое мгновение показалось Катарине куском оплавленного стекла, мутно-белого, какого-то неровного, чем-то отдаленно напоминающего голову. Но стоило пальцам Джона коснуться поверхности, и кусок ожил.

Дрогнули щелочки глаз. Прорезалась расщелина рта, раскрылась, зевнула и закрыла.

– Так я и думал, – кивнул Кайден и, поднявшись, протянул руку. Стоило ему коснуться странного камня, как тот встрепенулся и закричал, громко, надрывно. – Ты не король. Ты только притворяешься.

– Что за…

– Камень королей, – полушепотом произнес Сиддард, бледнея столь стремительно, что Катарина испугалась, выдержит ли сердце его. – Это… невозможно.

– Почему? – Кайден поднял лоскут ткани и поспешно закрутил орущую голову. – Мой отец получил его от своей матери. А она была королевского рода.

– Ты…

– Я отказался от одной короны. – Камень все-таки замолчал, и Кайден держал его на вытянутой руке. – Мне не нужна и другая. Я пришел за своей королевой. Но если ты не отдашь ее, я выйду из этой комнаты и пройдусь по твоему дому, чтобы каждый, кто живет в нем, услышал радостную весть.

Кайден оскалился.

– Я слышал, что люди давно ждут возвращения истинного короля…

Джон молчал.

– Если этого будет мало, я выйду в город. И прогуляюсь до храма. Там, говорят, хранится древний венец. И любой может примерить его, рискнув жизнью. Только во мне крови хватит, чтобы венец удержался.

– Ты… у меня армия.

– Если понадобится, то и я соберу, – Кайден пожал плечами.

– Люди суеверны, – нарушил молчание Гевин. – А твоя армия состоит из людей. Рискнут ли они поднять руку на истинного короля? И обратить на себя гнев богов?

– Чего ты хочешь? – Ненависть Джона ощущалась яркой, что солнце.

– Я же сказал. Свою женщину. Я заберу ее, а ты – камень. Можешь спрятать его. Закопать. Утопить. Разделить на части. Хотя не уверен, что получится. Все-таки в нем еще та сила… или я могу дать тебе своей крови, немного, но этого хватит, чтобы камень запел, а венец принял тебя. И тогда больше никто и никогда не оспорит твое право на этот трон, – Кайден погладил камень, который вновь отозвался нервным, дрожащим звуком. – Сначала я думал тебя убить. Но потом решил, что мой наставник прав и нужно уметь договариваться с людьми… У меня получается?

Джио расхохоталась, и, отзываясь на смех ее, пламя взметнулось к потолку, лизнуло витражные стекла, которые, не выдержав ласки, рассыпались яркими искрами.

Ворвавшийся воздух принес запах грозы.

А Джон отер руками лицо:

– Потом ты уйдешь.

– Уйду, – Кайден притянул к себе Катарину. – У тебя здесь тесно и скучно. Мы в Шотландию отправимся. Или туда, где поют киты… говорят, киты умеют красиво петь.

Джон рванул кружево воротника.

– Мне тебя даже жаль, – губы Кайдена коснулись виска Катарины. – Тебя вряд ли отпустят их послушать.

– Катарина, – взгляд Джона остановился на ней. – Ты и вправду хочешь уйти… с этим? Ты… бросишь… свою сестру?

– Думаю, – говорить было тяжело, но Катарина сумела, – она справится. Из нее получится хорошая королева.

Такая, которая сумеет удержать венец.

– А я… я желаю вам счастья.

Это Катарина сказала вполне искренне. Вот только вряд ли ей поверили.

Эпилог

Киты и вправду умели петь. Их голоса, протяжные, наполненные какой-то неизбывной тоски, летели над морем. И то успокаивалось, отпускало утреннюю серость, окрашиваясь в сине-зеленые тона. Оно подбиралось к самому берегу, оставляя на камнях клочья пены.

Кружили чайки. И голоса их вплетались в чудесную песню.

– Вон там, видишь? – Кайден повернул ее. – Темное…

Катарина видела.

Обрыв. И стену, возведенную сотни лет тому. Она успела порасти мхом, покрыться тончайшими трещинами, по которым поднимался все тот же вездесущий плющ. Правда, здесь, на этом берегу, листья его то и дело покрывались инеем, но плющ будто бы не замечал.

Катарина видела море где-то внизу, далекое, как прошлая жизнь. И китов, что казались огромными тенями. Изредка они поднимались, и тогда Катарина замирала зачарованная, боясь спугнуть это ставшее вдруг близким чудо.

– Замерзнешь, – проворчал Кайден, поплотнее укутывая ее в плащ из меха невероятной белизны.

Катарина все собиралась спросить, какому зверю принадлежал он, но потом почему-то забывала. И опять собиралась. И снова забывала.

– Не с тобой.

Она стояла бы вечность. Просто глядя, дыша воздухом, одновременно и соленым, и горьким, наслаждаясь каждым мгновением этого утра, которое было ничем не хуже вчерашнего. И позавчерашнего. И того, которое было раньше. И все равно у Катарины не получалось поверить, что она и вправду поселилась здесь.

На краю мира.

На острове, который, как выразилась Джио, крылом накрыть можно. Преувеличила, конечно, островок был вовсе не так уж мал. И от Большой земли его отделял узкий пролив. В хорошую погоду эту Большую землю и увидеть можно было, яркую, зеленую, укрытую перинами тумана, разрисованную скалами и огнями далеких костров.

Здесь жили люди.