Вдова его величества

Джио откинула одеяло и похлопала по кровати:

– Ложись давай, а то утро завтра будет ранним.

И Катарина послушно забралась в постель.

– Стоило его примерить, и Дживас перестал умирать. Отступила бледность. И он сказал, что ему больше не больно. Чудовищная рана на животе стала затягиваться. И даже черные кишки не были тому помехой. Дживас запихал их внутрь… и на третий день поднялся. Понимаешь?

– Невозможно.

– Я бы то же сказала, если бы сама не увидела. А на четвертый твой отец проломил ему голову камнем.

Джио поправила одеяло:

– Закрывай глаза…

– После всего?

– Можно подумать, ты ничего страшнее в жизни не слышала.

– Слышала, – вынуждена была согласиться Катарина. – И видела. К сожалению.

– Вот и я о том. Мне он приказал молчать. Думаю, если бы он не понимал, что без меня не выберется, он бы и мне проломил. Потом приказ стал строже. Я не могла говорить о том путешествии… ни с кем, кроме него.

– Но…

– Он смешал нашу кровь. И связал жизни. А ты не давала ему никаких клятв. Да и кровь твоя… ты ведь его дочь, плоть от плоти… разница есть, но не столь и велика.

– Этот венец…

– Должен был исцелить Генриха.

– Но не исцелил, – Катарина нахмурилась. – Если ты говоришь, что он… а вместо этого…

Джио развела руками:

– Я не слишком хорошо разбираюсь в теории. Скорее всего дело в расстоянии. Мы не так далеко отошли от храма, когда Дживас попался тому тигру. Или изначальных сил хватало лишь на одно исцеление. Или в том, что камней вдруг осталась лишь половина?

– А…

– Другую он оставил безутешной вдове. И вовсе не из доброты, – Джио коснулась шеи, показывая, что клятва все-таки осталась, хотя и поизносилась изрядно. – Правда в том, что этому ублюдку снова повезло. Пусть Генрих не исцелился полностью, но боли перестали его беспокоить. До свадьбы он маялся подагрой так, что никто-то из целителей не мог облегчить его страдания. Да и мужскую силу он, поговаривали, утратил полностью, как и интерес к жизни. Все полагали, что ты станешь вдовой много раньше.

Но Генрих прожил пять лет.

Пять проклятых долгих лет, которые в памяти Катарины слились в один бесконечный день.

– Он зависел от отца… и поэтому… даже когда я оказалась в башне… его не казнили… – Катарина обняла себя, с трудом сдерживая дрожь. – И мой муж… отец понял, что от него наследника не дождется… и договорился с Джоном, так?

– Думаю, ты права.

– И Джон взял в жены мою сестру, но не сразу… нет… отец умеет планировать, верно?

Джио склонила голову.

– Думаешь, он… знает, где я?

– Не знаю. Действительно не знаю, девочка моя. Но не бойся. Я не позволю ему тебя обидеть.

Катарине очень хотелось бы верить.

Очень. И она послушно закрыла глаза. Возможно, ей повезет с ночью без снов. Они не слишком-то жалуют грозы.

В гостевых комнатах было сыро, прохладно и попахивало болотом. И главное, Кайден не мог понять, появился этот запах в силу общей неустроенности дома или же его принесли те, кому в доме человеческом делать было нечего. Он трижды обошел комнату, не поленился отодвинуть массивный комод, заглянул под кровать, потревожив крупные клубки пыли, сунулся в старый шкаф, дверцы которого отчаянно заскрежетали.

– Успокойся, – Дугласу досталась соседняя комната, стену которой, помимо пары батальных полотен, украшали весьма живописные разводы плесени.

– Пахнет!

– Еще как пахнет, – он слегка оперся на комод, но вовремя убрал руку. Почти вовремя.

Комод все-таки хрустнул, покачнулся и медленно, не теряя достоинства, поехал влево. Правда, тут же был остановлен Дугласом.

– Что смотришь? Помогай.

– Чем? – Кайден заглянул под комод, отметив, что две из четырех ножек отломались, и не факт, что сейчас. – Погоди…

Он обломал оставшиеся, и комод грохнулся на пол.

– Нехорошо, – Дуглас вытер ладони о шторы, ни ладони, ни шторы не стали чище, впрочем, как и грязнее, – имущество чужое портить.

– Нехорошо, – согласился Кайден. – Но мне здесь не нравится.

– Домой вернемся?

– Гроза же.

– Это ты своей златовласке рассказывай, как гроз боишься, – Дуглас отодвинул тяжеленную портьеру и чихнул. – Воняет здесь и вправду изрядно. Дом лет десять как не проветривали, если не больше…

Кровать он сперва рукой проверил, после все-таки решился присесть.

– Я тут с магом побеседовал. Молодой, но из простых, сила есть, а связей не хватает, вот и не нашлось места в столице. Да и тут к нему приглядываются пока. Очень нашей хозяйкой восхищался.

Кайден застыл, пытаясь вспомнить, как выглядит этот самый маг.

– И красива, и робка, и тиха, и в магии понимает.

Ветер попробовал на прочность окно. Стекла в нем потемнели от времени, а рамы давно уж рассохлись, и потому окно это не выглядело хоть сколько бы надежной преградой.

– Что-то она ему присоветовала по рунным потокам, да… – Дуглас наблюдал за подопечным, который, опустившись на четвереньки, старательно обнюхивал стену. – А вот тетушка ее магу не понравилась.

– Мне тоже. Ни она… ни эти…

Кайден прижался щекой к полу. Доски. Паркет был дубовым, а потому сохранился вполне себе неплохо. Его бы отчистить, отполировать – и снова оживет. А что поскрипывает слегка, так это характер такой.

– Верю. Ты им тоже не больно по душе.