Вдова живого мужа

- В хорошем доме - всякому хорошо, - проговорил Первенцев, откровенно любуясь домработницей. - А что Дмитрий, говорил, когда вернется? Он, почитай, всю неделю как каторжный до глубокой ночи работал. Сказывают, большой заговор белогвардейский раскрыли - автомобилей не хватает со всей Москвы их свозить!

Катерина рассеянно кивнула. Она никогда особенно не любила Руфину Марковну, но интерес отца к Евдокии Петровне почему-то её покоробил. "У жены ещё ноги не остыли! - неприязненно подумала она и тут же ужаснулась собственным мыслям: - Господи, Катя, какой стервой ты стала!"

Она ещё посидела с ними, поклевала приготовленный обед и пожаловалась:

- Что-то есть совсем не хочется. Может, пойду посплю? В поезде не смогла заснуть...

- Конечно, Катерина Остаповна, конечно, - засуетилась Евдокия Петровна. - То-то я смотрю, не едите ничего. Думаю, не заболели бы! А и в голову не стукнуло, что с дороги устали...

Но сон не шел к ней ни после обеда, ни после ванны. В ушах стоял шум, будто она все ещё лежала на вагонной полке и слышала стук колес, гудки паровоза, чьи-то разговоры: все, что сливалось для неё в монотонный тревожный гул.

Все, с нею происшедшее, Катерина относила на счет своей излишней чувствительности. Дмитрий, разбудив в ней женщину страстную, не подумал, что со временем её смогут волновать и другие мужчины. Он считал, что так глубоко ощущать близость она сможет только с ним, и потому ни о ком другом просто не станет думать.

Он знал женщин. Вернее, думал, что знает. Катерину он настраивал на интимные отношения так, как хороший часовщик настраивает часы со сложным механизмом: ловил каждое движение, каждый вздох, безошибочно определяя высшую степень её возбуждения. Это было высокое ремесло, но вся беда в том, что Катя была живой женщиной. Чересчур живой даже для его умения. Она хотела мечтать, фантазировать, летать, а он упорно заводил её ключом...

Иное дело Астахов. В любви он был скорее поэтом, и там, где ему не хватало умения, в игру вступала Катерина. Так, вдвоем, они и сливались в одном желании, в одном порыве. Это было для них чудом...

Николай Николаевич первым понял, что нашел свою единственную женщину, потому и стал её торопить, откровенно пугая жестокостью своих планов. Что ни говори, а Дмитрий всегда был хорошим мужем и отцом, и поступить с ним так, как советовал Николай, она считала подлостью. В самом деле, найти Ольгу, а потом с нею и её дочкой, естественно, взяв с собою Павлика, под благовидный предлогом - это он брал на себя - выехать в Швейцарию и там остаться...

- Думай о плохом! - советовал он ей. - Вспоминай все обиды и неприятности, что терпела от него, тогда легче будет решиться на что-нибудь подобное.

Подобное... Значит, уподобляться? Да, Дмитрий в прошлом разбойник. Душегуб... Но однажды в жизни и ей пришлось убивать. Правда, она спасала жизнь своих товарищей, но результат-то был тот же - загубленные жизни. Она - убийца, вот и живет с убийцей...

Она долго бы ещё терзала себя подобными мыслями, но услышала, что Павлик проснулся и хнычет под её дверью, потому что Евдокия Петровна не пускает его, а уговаривает вполголоса:

- Мамочка устала с дороги. Она отдыхает.

Пришлось Катерине прервать свое самокопание.

Дмитрий пришел поздно. Пашка с дедом уже спали, но Катерине хотелось дождаться мужа - изменилось ли что-нибудь между ними, или для него неделя и не разлука? Она не задумывалась о том, как прежде всего изменилась сама... Лишь только в замке шевельнулся ключ, Катерина выскочила в прихожую.

- Митя, как ты поздно, - она было прильнула к нему, но отпрянула, заметив неестественно мрачное выражение его лица. - У тебя неприятности?

- Как ты говорила: беда, коль пироги начнет печи сапожник?

- Это не я, это - Крылов, - рассеянно поправила Катерина.

- Все равно, я попал как кур в ощип, и теперь одному Богу известно, как оттуда выбираться? Не слишком ли велика цена... - буркнул он непонятно и пошел на кухню одетый, сняв только сапоги.

Тяжело плюхнувшись на табурет, он попросил:

- Дай чего-нибудь попить, все в горле пересохло!

Катерина налила ему кружку молока и предложила:

- А ты не хочешь снять шинель?

- Ах, да, - спохватился он и безропотно дал себя раздеть.

Она унесла шинель в прихожую, а когда вернулась, Дмитрий сидел, задумавшись, в той же позе и держал в руке полную кружку.

- Выпей, - Катерина слегка подтолкнула его руку и, не дожидаясь, пока он допьет, прошла в ванную и включила воду. - Пойдем, ты разденешься, смоешь с себя всю грязь. Я помогу.

Она затянула его в ванную, сама раздела и стала мыть, как Пашку, чего прежде никогда не делала, попутно отмечая, как похудел он в последнее время... Вначале Дмитрий принимал её мытье безропотно, а потом его лицо стало разглаживаться, как если бы струи воды смывали тяжесть с его души.

По новому халату он лишь скользнул одобрительным взглядом.

- Спасибо, дорогая, угодила!

И тут же его взгляд потух. Видно, он старался забыть о чем-то, глубоко его поразившем, но мог сделать это только на мгновение.