Вдова живого мужа

- Нет-нет, ужинать я не буду, - он остановил Катерину, устремившуюся на кухню и не столько проговорил, сколько простонал: - Господи, как я устал!

Он залез под одеяло.

Катерина осторожно прилегла рядом, стараясь не прикасаться к нему: обычно на её касание он реагировал одинаково, но сейчас время было явно неподходящим. Однако Дмитрий сам притянул жену к себе и положил её голову себе на плечо.

- Хорошо, что вы с Пашкой у меня есть!

- Случилось что-нибудь страшное? - осторожно спросила Катерина.

Неужели совсем недавно она думала о другом мужчине, строила какие-то планы будущей жизни с ним? Теперь, видя своего мужа потерянным и опустошенным, она в момент забыла о себе. Таким Дмитрий был ей незнаком, но ближе его, казалось, никого на свете не было!

- Не то чтобы страшное, - ответил он на её вопрос, - но для меня - как гром среди ясного неба! Орган народной власти, который по мысли своего основателя должен был иметь холодную голову, горячее сердце и чистые руки, превратился в свою противоположность. Голова у него горячая, там постоянно кипит - возмущенный разум, что ли? Это все при том, что сердце у него явно холодное - человеческая жизнь стала дешевле спички, как будто цель поставили: не виновных наказать, а наказать побольше, чтоб боялись! Мол, лес рубят - щепки летят. Но разве бывает щепок больше, чем самого дерева?! Какие уж там чистые руки! Такими путями добиваются признаний... не к ночи рассказывать! Катя, ты знаешь, я не ангел! Меня, каюсь, называли волком. Возможно, я и есть волк. Но не упырь!

- Кстати, - пробормотал он, засыпая, - в тетрадке, той, что лежит возле телефона, записан домашний адрес Натальи Романовой. А работает она в цирке на Цветном бульваре...

ГЛАВА 12

- А как там, кормилица, твои занятия на почве ликвидации безграмотности? - внешне безразлично поинтересовался Подорожанский, ведя Виринею Егоровну под руку, в то время как Ян нес рядом его чемодан. Небось, уже и газеты читаешь?

- Буквы я, Алешенька, многие знаю, - потупилась старушка, - да вот складываются они плохо! Как начну бекать да мекать - ну чистая овца! Да шибко ли интересна тебе моя грамотность? Небось, Зою вспомнил?

- Она, кстати, здорова?

- Здорова, милок, здорова, чего и тебе желает!

- А чего вдруг ты, Егоровна, с таким сердцем это говоришь?

- А то, родимый, что ты со своей медициной так бобылем и останешься! Прости, что и скажешь!.. Зоинька-то замуж выходит!

- Так быстро? Меня же всего неделю в Москве не было!

- Хорошие в девках не засиживаются. Всяк их побыстрее поймать норовит, пока другие не перехватили.

- Да уж, мне за ними не угнаться! И за кого же она выходит?

- За Знахаря, - подал голос Ян.

- За Алексеева, значит? Хороший у девушки вкус: и человек он славный, и врачом настоящим будет! А мне что ж... Значит, не судьба! Да и стар я для нее.

- Только тем и утешайся! Годы идут, а внучка мне, видимо, так и не дождаться!

- Кстати, Алексей Алексеевич, - вспомнил Ян, - он ведь просил вам приглашение на свадьбу передать.

- А что, я пойду, - оживился Подорожанский, - давно на свадьбах не гулял. На который час назначено?

- На шесть вечера.

- Видишь, Егоровна, я ещё и отдохнуть успею. Пироги-то напекла? спросил он ворчливо.

- Напекла. Твои любимые, с капустой. И с рыбой.

- А рыба откуда?

- Семеныч сома принес. Денег брать не стал, а вот бутылочку спирта, что я на орехах настаиваю, забрал. Говорит: "Такую в магазинах не купишь..."

- Добытчица ты у меня!

У их дома Ян попытался распрощаться, но и профессор, и Виринея Егоровна и слышать о его уходе не хотели.

- Мне же ещё на свадьбу переодеться надо, - слабо сопротивлялся Ян.

- Знаю я твое переодевание! - отмахнулся Подорожанский. - У тебя же одна рубашка, да и то, небось, на тебе?

Ян смутился.

- Вот видишь, а я, между прочим, тебе подарочек привез. Как раз к такому случаю... А ещё я кое о чем догадался! - профессор погрозил пальцем. - Думаешь, один ты можешь в душах читать?

- Внутри - это ещё не значит в душе, Алексей Алексеевич. В душе я пока не умею.

- А я умею. Доказать? Пожалуйста! Ты наконец познакомился с девушкой.

Ян уже успел поставить чемодан на пол в прихожей, а то от удивления мог бы его и выронить.

- Откуда вы знаете?!

- От верблюда! - самодовольно поднял брови Подорожанский и расхохотался. - Какой же ты ещё мальчишка, Янек! Откуда! Да у тебя же все на лице написано. Чтобы это прочитать, нужен всего лишь житейский опыт...

Проскользнувшая в квартиру раньше их Виринея Егоровна уже звенела на кухне посудой, но, несмотря на возраст, слух у старушки был отменный.

- Пошто моего любимца обижаешь? - крикнула она. - Ужо смотри мне!

- Дожил! - переодеваясь, жаловался Подорожанский. - Раньше всегда я был любимцем, а сейчас какой-то студентик... Не на того ставишь, Егоровна, неизвестно, что из него получится, а я - вот он, готовый профессор... Может, в кухне пообедаем?

- Еще чего! - возмутилась Виринея Егоровна. - У нас сегодня праздник!

- Какой такой праздник?

- Совсем плохой стал, - шутливо посокрушалась появившаяся в дверях старушка. - Хозяин приехал, вот какой!

Между тем Алексей Алексеевич распаковал чемодан.