Вдова живого мужа

- Девушка, но не моя. Вернее, она - замужняя женщина, а для меня друг, сестра, соратник... У меня никого ближе её на свете нет... Я ведь с вокзала как раз к ним домой и спешил, узнать, как после перенесенного потрясения она себя чувствует. Ее по ложному доносу ОГПУ арестовывало.

- ОГПУ? - Брови Головина удивленно приподнялись. - Теперь вижу, Янек, ты весело живешь, не скучаешь... Нечего мне зубы заговаривать! Рассказывай с самого начала, как ты жил, с кем встречался с того момента, когда ты обнаружил подземный ход и вышел по нему наружу.

Официант между тем расставлял на столике закуски, исподтишка разглядывая странную пару. Один одет с иголочки, явно при деньгах; другой чуть ли не в обносках, а разговаривают точно закадычные друзья. Тот, что на барина похож, поосторожнее будет - видимо, постарше да поопытней: чуть к столику подходишь, он замолкает и тому, напротив себя, глазами показывает: мол, посторонний, молчи! А все же удалось подслушать странные слова: "князь", "замок"... Не шпионы ли белогвардейские? В другое время официант а он был тайным осведомителем и до революции, и после нее: в таких людях любая власть нуждается! - непременно тут же позвонил куда следует. Но именно на таком вот моменте он недавно и поскользнулся! Сидели за его столиком двое таких же подозрительных: шикарно одетые, много пили... А разговаривали о чем? Графиня, маркиз, карета... Оказалось, режиссеры из синематографа! Следователь посмотрел на него холодным взглядом и сказал одну фразу:

- Не рекомендую вам впредь делать подобные ошибки!

И точно ядовитое жало к коже прикоснулось: ещё чуть - и вонзится!

Ох, и опасная жизнь у агентов! Нет, пожалуй, лучше ему не торопиться, а понаблюдать. Подождать, пока эти двое выпьют, да вино развяжет им языки...

Он отошел от столика, и Головин внимательно посмотрел ему вслед.

- Нутром чувствую - шпик!

- Как - шпик? - не поверил Ян. - На кого же он теперь работает? Жандармов-то больше нет!

- Мало ли... Может стучать для кого угодно - для уголовки, для гэпэу...

- А хочешь, мы его проучим? - опять улыбнулся Ян, и Федор отметил про себя, что улыбка у парня славная, и глаза как-то по-особому сияют, будто на чистом, прежде безжизненном морозном поле появилась первая цепочка человеческих следов.

- Я заколебался, - граф, отказавшийся от своего титула, задумчиво потер переносицу, - и рассказ послушать хочется, и ещё раз удивительные твои способности понаблюдать.

- Ну, мой рассказ от тебя не убежит.

- Тогда давай, валяй!

- Позови его к столику, у тебя это лучше получается. Я на него впечатления не произвожу.

Федор щелкнул пальцами:

- Гарсон!

Тот поспешно подошел.

- Садись! - поднял на него глаза тот, что был моложе и хуже одет.

- Нам не положено... - попытался оказать официант первое и последнее сопротивление, но у него ничего не вышло: чувство, которое в этот момент его охватило, не было похоже на страх, испытанный им под взглядом следователя - это было желание полного и безусловного подчинения. Потом в его членах возникла слабость, так что он не мог даже пошевелиться и... больше ничего уже не помнил.

Помнить - не помнил, но все, что от него требовали, исполнил. Рассказал, как он сообщает следователю о подозрительных людях, о чем они говорят; а не так давно за "выявление" крупной вражеской "птицы" он даже получил денежное вознаграждение. Пожаловался на тяжелую жизнь, на ошибки в работе, которые, несмотря на все предосторожности, все же случаются...

- Мы тоже показались тебе подозрительными? - спросил Ян.

- Показались, - доверчиво сообщил незадачливый агент. - Разве станет простой советский человек говорить о каких-то князьях, замках? Только я решил пока повременить. Чтобы выпили, разговорились - тогда уж все наверняка!

- Эх, как мне хочется ему врезать! - прошептал Федор.

- Как ты мог так ошибиться? - сурово вопрошал Ян. - Я же тебя предупреждал! Разве ты не видишь, что перед тобой - первые люди государства? Заподозрить их?!

Официанта обуял жуткий страх.

- Пощади, отец родной! - он упал на колени перед юношей и стал целовать ему руку. - Не погуби!

- Встань немедленно! - приказал Ян, всерьез опасаясь, что он перегнул палку; в ресторане все разом смолкли, а ещё трое официантов замерли у входа в раздаточную в изумлении: их товарищ, чванливый гордец, а для некоторых и откровенный вымогатель, стоял посреди зала на коленях! Выходит, и на старуху бывает проруха? Отраднее картины им трудно было и пожелать...

- Встань, - повторил Ян, - и иди! Ты забудешь о нашем разговоре, но всегда будешь помнить: нельзя всю жизнь безнаказанно издеваться над людьми!

- Да-а, - протянул Головин. - Читаешь, читаешь, думаешь, все узнал, ан нет, выясняется, что, как и прежде, для тебя это - терра инкогнита ( "Неизвестная земля", что-либо непостижимое (лат.) ).

- Разве ты не сам, ещё в замке, объяснял мне, что к чему?

- Видимо, чем меньше знаешь, тем легче учить других! - усмехнулся Федор. - Если соотноситься с тем, что я знаю, то тогда где твои пассы? Где наложение рук? Где предварительное погружение в сон?