Вдовец (СИ)

Альбина вновь молчит, хотя я оставляю звонкую паузу. Сладкие речи явно не входят в ее прайс.

— Он скинул твои фотки мне. Я подумала, он прикалывается, чтобы вытянуть меня на встречу, но ты существуешь. Странно, правда? Как в зеркало смотреться.

— Да, — она кивает, но голову больше не поворачивает, а смотрит на свои лодыжки. — Странно…

— Ты не разговариваешь на встречах?

— Почему? — Альбина вздрагивает, реагируя на мои недовольные нотки. — Я могу разговаривать.

— Он любит разговаривать, хотя я не знаю, как он отреагирует на тебя. N сложный мужчина, он сам иногда не знает, каким хочет быть.

— N? Мне так его называть?

— Попробуй.

Я смотрю на наручные часы, которые отсчитывают последние минуты. Мне не терпится увидеть лицо Итана, когда он войдет. Я специально осталась в соседней комнате, устроившись в низком кресле, меня не видно из спальни и холла, но зато передо мной почти весь номер как на ладони.

Я с трудом уговорила его вернуться в отель, Итан давно считает такие адреса перевернутой страницей наших отношений. Здесь же нет никакой подоплеки, а ему как воздух нужны распаляющие мысли, звучащие фоном. Поэтому мы встречаемся в местах, что связаны с моим мужем. И мне все чаще кажется, что он имеет его, а не меня.

— Он красивый, — продолжаю после паузы, — не думаю, что ты видела таких в реальной жизни. Высокий и с манерами, у тебя перехватит дыхание, вот увидишь. У меня перехватило в первую встречу, а потом мне пришлось выдумать в нем сотню недостатков, чтобы не изменить мужу сразу.

Мне смешно, и я смеюсь. Или это виски, с которым я переборщила в баре?

Плечи Альбины все же опускаются вниз, девушка отпускает напряжение на полвыдоха.

— У него есть предпочтения? — спрашивает она с деловой интонацией.

— Надо сперва понять в каком настроении он придет. Он может быть и нежным, и диким…

Я не успеваю поймать сорвавшееся слово, которое звучит для чужого слуха не так, как слышу его я.

— Разным. Но он не сделает тебе больно, это я могу гарантировать, он не из таких мужчин.

— Вы останетесь?

— Я хотела бы уйти.

Я мечтаю, чтобы Итан переключился. Мне не по нутру вектор, который он выбрал. Бывает так, что тебе нравятся отголоски приятного аромата, но, когда на тебя выливают целый флакон духов, тебя начинает тошнить.

Меня тошнит от всего. От себя. От Кирилла.

Я уступила ему вчера и позволила затащить меня в постель. Мне даже удалось отключить голову во время секса, и я услышала много нежного, щедрый поток из слов и прикосновений, я почувствовала, как он дрожит. Кирилл поверил, что это шаг с моей стороны, и старался изо всех сил загладить вину и обнулить чертов счетчик потерь.

Он не выпускал меня из рук, и я так некстати убедилась, что он всё помнит. Помнит, как оскорблял и пьяными пальцами рвал одежду, как взбесился и давил натренированным телом, не давая выскользнуть из-под него, как трахал меня и наматывал волосы на кулак, как кончал в меня, хотя было нельзя…

Помнит и поэтому вчера был нежен, как никогда. Он хотел произнести это вслух, я угадала его сбивчивый шепот, когда вслед за «прости» он собрался назвать причины. Но я не дала, залепила его рот жадным поцелуем и заставила забыться.

Нет, уже не нужно… Мне ничего не нужно от него.

Поздно. Я уже всё разрушила.

Итан и тот сломался. Жесткий изнуряющий секс в фургоне моего мужа или в третьесортных гостишках, чтобы я не забывала какой грязной шлюхой являюсь, ему приелся и в наших встречах всё больше разговоров. Криков и выяснений отношений.

— Можно снять туфли? — произносит девушка неуверенным шепотом, а я думаю, что, если она решилась открыть рот, значит терпеть уже нет сил. — Они так давят…

— Я не угадала с размером?

— Я могу и потерпеть.

— Нет, поставь их рядом с кроватью.

— Спасибо.

Альбина наклоняется, чтобы скинуть туфли, и становится очевидно, что ее движениям отчаянно не хватает грации. Она угловатая и резкая, Итан точно зацепится за ее жесты взглядом, он избалован самым лучшим женским вниманием, а к лучшему привыкаешь молниеносно.

— Не говори с ним первые минуты, у нас слишком разные голоса.

— А если он задаст вопрос?

— Ты умеешь импровизировать?

— За ваши деньги — да.

И она грубовата, даже не старается смягчить не лучшие от природы голосовые данные. Очень специфичный тембр и, скорее всего, она усугубила ситуацию тоннами сигарет. С каждой минутой мне всё труднее представить Итана рядом с ней.

— Увлеки его, — произношу, когда слышу мужские шаги за дверью, — постарайся.

Я замолкаю и опускаюсь в кресле как можно ниже, по телу же проходит осязаемая волна из тока и страха, мои пальцы подрагивают и мне приходится впиться в мягкие подлокотники, чтобы хоть как-то успокоиться. Мужские шаги уже внутри номера, а следом хлопок двери и щелчок закрытого замка.

— Оль? — шелест брошенного на пол пиджака, значит он приехал со встречи. — Я тут.

Девушка импровизирует окаменевшим лицом, по которому я понимаю, что Итан нашел ее взглядом. Альбина замирает, но не опускает голову, выдерживая изучающий взгляд незнакомого мужчины.

— Ты… Ольга?