Вдовец (СИ)

— Серьезно?

— Нет, но я представил, как ты будешь прислушиваться всю ночь.

— Всю ночь? Уже светает, Итан.

— Да, у нас мало времени, пора затыкаться.

— И ты грубый.

— Вторая графа.

Глава 24

Меня пробуждает неприятный толчок. Черт! Я зачиталась, потеряв счет времен и совершенно забыла, где я и с кем. И теперь виновница, исписанная синими чернилами, падает на пол, соскользнув с коленок, а я резко выпрямляюсь, чтобы надавить на дверь всем весом.

— Саша? — обеспокоенный голос Кирилла крадется через небольшую щелку, которую он все-таки отвоевал, застигнув меня врасплох.

— Да, — пытаюсь вспомнить беззаботные интонации, но звучу как безнадежная актриса из российских комедий, но хотя бы ловкость мне не отказывает, я быстро поднимаю дневник и возвращаю его за пояс.

— Начинает темнеть, — Кирилл отпускает дверь, я чувствую спиной, как уходит давление от его нажатия, и я едва не захлопываю ее, провалившись назад. — Мы с Итаном осмотрим двор, пока там хоть что-то видно.

— Хорошо, я буду в доме.

Он ничего не говорит больше и направляется к выходу, где вскоре скрипит дверь. Ушел.

Теперь можно подняться на ноги и выйти в коридор, и желательно разминуться с Итаном. Неожиданное появление Кирилла здорово напугало меня, а мне нужно уложить прочитанные страницы в голове. Две записи из чужой жизни нарисовали одновременно четкую и неясную картинку. Я вижу сломанный брак и любовную связь, которая завораживает как что-то больное и бушующее… Хотя из меня отличный эксперт!. Я чувствую себя несмышленым ребенком, когда читаю подобное. Так бывает?

Итан такой?

— Там нет ничего интересного, но я оставил лестницу.

Он стоит в проеме напротив и ловит мой встревоженный взгляд. Отлично… Я не заметила его, когда выходила, и экстренно леплю на губы легкую улыбку и отворачиваюсь, благодаря Итана за подсказку. Да, лестница, лучше смотреть на нее.

— И свет тоже, — я замечаю желтоватое эхо, что спускается сверху.

— Что не так?

— Что? — приходится вновь поворачиваться к нему. — О чем ты?

— Тебя что-то беспокоит, я вижу. Если это из-за нас с Кириллом, то мы немного успокоились, больше глупостей не будет.

— Вы долго пробыли наверху.

— Он простучал каждую дощечку, — Итан грустно усмехается, — я уже думал, он там заночует. С ним трудно, когда он увлекается… Я начинаю понимать, как он дошел до такой жизни.

— Какой?

— Вчерашней. Хочешь честно? Он болен и ему нужна серьезная помощь.

Он говорит, а я смотрю на детали. Замечаю полустертую родинку над верхней губой, и два кольца на среднем и безымянном пальцах, они совершенно одинаковые и даже как будто размер один, потому что с безымянного кольцо хочет свалиться. А его рубашка застегнута через пуговицу, словно он торопился, когда собирался, или ему просто плевать.

И я могу продолжать, замечая новое и новое. Теперь почему-то замечаю… Хотя крупные ладони я отметила еще в кафе, пока сидела завороженная напротив Итана. Осталось только представить силу возможной пощечины.

— Его буквально перемкнуло, — продолжает он, — ничего не волнует, кроме расследования. Там наверху один мусор, но Кирилл мог бы копаться часами, перебирая каждую пылинку. Он боится остановиться и боится что-то упустить.

— Но он упустил, — я коротким жестом указываю на стол, который стоит в большой комнате как раз за спиной Итана.

— Да, он чертовски зол на себя за промах. Кирилл же из победителей, он не может ошибаться и проигрывать.

— Ты не такой?

— О, нет, я часто получал по носу.

Я молча киваю, хотя верю с трудом. И я хочу подняться наверх, посмотреть, как устроен чердак дома. Только мне мешает странное чувство, которое зародил во мне голос Ольги. Я вдруг вспоминаю, что это мертвый голос, что ее больше нет с нами, и записанные мысли как последний мостик в настоящее. Это так странно — слышать человека, который больше ничего не скажет. Поэтому мне страшно за оставшиеся страницы, успела ли она записать главный ответ? Хотя бы намек?

— Я прочитала пару записей Ольги, — бросаю, останавливаясь у лестницы.

— И что там?

— Много тебя, как ты и говорил.

— Я там плохой или хороший?

Он не смущен. Я выбью из равновесия скорее себя, чем его.

— А как ты думаешь? Ты же говорил об образе, который отыграл от и до, значит знаешь свою роль.

Итан приближается, я слышу тихие шаги за спиной и оборачиваюсь, заставляя его остановиться. Он замирает на месте и хмурится, не пряча замешательство. Да, он все же замечает мою перемену и хочет понять причину.

— Круто трахаю, отлично выгляжу и готов к экспериментам. Думаю, таково досье на меня.

Он бросает короткую улыбку как спасательную веревку, за которую я могу ухватиться. Перевести все в шутку и забыть острые интонации в голосе.

— Что-то определенно не так, — выдыхает Итан, когда я затягиваю паузу и не реагирую на его улыбку.

— Ольга упоминает Альбину, они были знакомы.

— Черт… Да? Значит она записала всё.

— Так ты знал? И молчал?

— Саша, послушай, я не знаю, как тебе объяснить, чтобы ты не начала смотреть на меня как на врага.

— Тогда пусть Ольга объяснит за тебя.

Я разворачиваюсь, чтобы уйти, но Итан ловит меня за локоть.