Вдовец (СИ)

Итан пытался привести меня в чувства, грубо наклонив к раковине и обливая холодной водой. Я смутно помню, но он точно злился от моего пьяного смеха и душил в глотке грязные ругательства. И в какой-то момент не выдержал, рванул на себя и ударил тыльной стороной ладони. Я отшатнулась от него и сползла по стенке на пол, уткнувшись каблуками ему в ботинки. Пощечина помогла лучше, чем вода, и картинка стала отчетливее… Помню, как он застыл, смотря на меня сверху вниз и не решаясь пошевелиться. И то пренебрежение, то жалость во взгляде.

А я с усмешкой подумала, что была права, он все-таки опаснее Кирилла, импульсивен в самом плохом смысле.

— Первый раз, — выдыхает он, наконец. — Ты первая женщина, которую я ударил.

— Польщена.

— Да, продолжай, чтобы наверняка. Доведи меня, мне же мало!

Он бросает взгляд на зеркало, чтобы перевести дыхание, но у него не выходит. Я кожей чувствую шторм, что гуляет в нем, спокойствие отказывает ему и даже раскаяние не спешит.

— Так иди, не нужно доводиться, стоя здесь.

— Теперь можно? А двадцать сообщений назад было приди и приди!

— Я не помню, чтобы писала.

— А что ты помнишь?!

Итан наклоняется, чтобы заглянуть мне в лицо, но оказывается не готов к тому, что видит. Злость вдруг сходит… Он наклоняется и помогает мне встать на ноги, молча стягивает с себя голубой пиджак и накидывает на мои плечи, так что я чувствую его тепло и приятный запах, который исходит от мягкой ткани.

— Что ты помнишь? — повторяет он тише.

— Я не хочу разговаривать. Мне нужно на воздух…

— Он бы трахнул тебя, если бы я не приехал. Прямо в этой грязной кабинке, — Итан встряхивает меня, словно не уверен, что я слышу, хотя он вбивает каждое слово прямо мне в лицо, обжигая кожу горячим сбившимся дыханием. — Часто так развлекаешься?

— О ком ты?

Ответ ждет меня за пластиковой дверцей, потом по темному коридору, где эхом гудит электронная музыка, и через зал к выходу. Вот здесь я наталкиваюсь взглядом на столик справа, рядом с которым стоит официантка. Она, заботливо улыбаясь, перебрасывается фразами с клиентом, с крепким мужчиной в порванной рубашке, который устало откинулся на высокую спинку дивана и то и дело смотрит поверх ее плеча, осматривая зал цепким нервным взглядом. Мы встречаемся глазами, и он поспешно отворачивается, а я понимаю, о ком говорил Итан.

Я не знаю его имени, обычный незнакомец из бара…. Хотя какой обычный?! Я никогда не опускалась до такого и пить не умею, потому что не пью. Но сейчас я не могу назвать имя мужчины, но вспоминаю его пальцы на теле, когда он вел меня по тому же коридору, что и Итан, только в обратном направлении, и помню его влажный шепот. Слава богу, немой шепот, память не записала его слова, оставив лишь ощущение. Он много говорил, распаляясь, и целовал в шею, разворачивал в руках…

Итан усаживает меня в машину, когда мы выходим на улицу. Но мы проезжаем всего несколько кварталов с выключенными светофорами, и вновь сворачиваем к обочине. Итан выбирает самый темный промежуток между фонарными столбами и прижимается к большой афише, которая так близко, что я точно задену ее, если решу открыть дверь.

— Итан?

Я замечаю, как он попытался расстегнуть пуговицы рубашки, но плюнул на деликатность, и решил освободиться рывками, вырывая пуговицы к черту.

— Не лезь ко мне, — огрызается он, — сейчас поедем.

Он дорывает рубашку и откидывает полы, после чего запускает левую ладонь под ткань.

— Пока выбери адрес, куда тебя, — Итан болезненно выдыхает и кривится, собирая морщины на лбу.

— Что у тебя? — я приближаюсь к нему и ловлю мужское запястье.

Вижу кровь на его пальцах. Алые смазанные отметины.

— Господи, Итан! Ты ранен, ты…

— Предусмотрительный, с ножом ходит подонок, — кивает он и отнимает мою ладонь от себя. — Понял, что проигрывает, и быстрее за лезвие. Спасибо, что не травмат.

— Где мой телефон? — я не могу найти его, как и пиджак, на мне только платье, и я зачем-то ощупываю его, словно в нем есть карманы. — Тебе нужен врач.

— Мне нужны сигареты.

Он никуда не торопится и наклоняется к бардачку, тревожа раненный бок, из-за чего сильнее сцепляет зубы. Итан не позволяет мне помочь, упорно ведя свои ладони вперед, находит запечатанную упаковку, что валяется на всякий случай, и нетерпеливо срывает прозрачную упаковку.

— Я думал, что закончил с этим дерьмом, — усмехается он после первой затяжки.

— Ты курил?

— Нет, я об увечьях. Думал повзрослел, — Итан смеется, глухо и подбрасывая плечи вверх, — набрался ума, чтобы не подставляться.

Я слежу за его дыханием, но меня не хватает надолго. Я выпила много лишнего, перемешав крепкие коктейли, толика выветрилась и мир перестал кружиться тошнотворным калейдоскопом, но зато навалилась ужасная усталость, которая клонит к земле.

— Меня убьют? — вдруг спрашивает он.

— Что?

— Кирилл, да? — Итан сбрасывает пепел прямо на обивку, не заботясь о кожаном салоне. — Если я едва не забил мужика в баре, так что ему пришлось хвататься за нож, что тогда сделает со мной законный муж?

— Похоже, ты тоже пил.

— Нет, но мне тошно как с похмелья.

— Давай уже вызовем такси?