«Вдовствующее царство»: Политический кризис в России 30–40-х годов XVI века

Таким образом, если оценивать размеры фактически выделенных помещикам земель, а не те придачи, что остались только на бумаге, то в свете проанализированных выше свидетельств 1550-х гг. результаты поместного верстания 1538/39 г. выглядят далеко не так благоприятно для помещиков, как это представлялось Г. В. Абрамовичу. Из 11 дошедших до нас упоминаний в одном случае в прирезке земли было отказано (табл. 6, № 3); в трех случаях назначенная придача так и не была фактически отделена помещикам (Там же. № 2, 5, 9), а еще в двух случаях придача на деле оказалась меньше назначенной (Там же. № 7, 10).

Разумеется, эти наблюдения, основанные на небольшом количестве свидетельств, невозможно экстраполировать на итоги поместного верстания конца 30-х гг. XVI в. в масштабе всей страны. Вместе с тем нельзя не принять во внимание процитированные выше рассказы помещиков о верстании 1538/39 г.: их истории, как никакой другой источник, помогают понять механизм этой правительственной акции. Выясняется, в частности, что процедура поместного верстания включала в себя смотр детей боярских, на который помещики являлись с годными к службе сыновьями. Так, торопецкий помещик Борис Чмутов сын Ачкасова в своей челобитной 1555 г. упомянул о том, что в поместное верстание 7047 г. «отец его и он у смотренья были, да велено деи отцу его да ему с отцем служити [со] старого поместья без придачи»; после этого торопецкие писцы Александр Ульянин «с товарищи» написали за ними старое поместье его отца — 22,5 обжи[1927].

Приведенные выше примеры показывают также, сколь многое зависело от представителей центральной власти на местах — писцов и дьяков (в данном случае — новгородских): по их воле решение о придаче земли тому или иному помещику, принятое во время верстания, могло подвергнуться корректировке (в сторону уменьшения!), а то и вовсе остаться невыполненным. Так возникали известные нам из челобитий 1550-х гг. ситуации, когда дети боярские годами добивались прирезки земли, назначенной им или их отцам в ходе верстания 1538/39 г.

Насколько частыми были подобные случаи, мы можем только догадываться; но, по крайней мере, современникам они были хорошо знакомы, коль скоро составитель так называемых «царских вопросов» Стоглавому собору особо подчеркнул, говоря об испомещениях эпохи «боярского правления», разницу между отводом земли в реальности и на бумаге: «…а в меру дано натолко по книгам…»[1928]

Возвращаясь к вопросу о том, насколько выгодным было верстание конца 30-х гг. для самих помещиков, следует признать, что фрагментарность имеющегося в нашем распоряжении материала не позволяет дать однозначный ответ на этот вопрос, тем более что структура землевладения и темпы испомещения сильно варьировали от уезда к уезду[1929]. Даже применительно к Новгородской земле, где сохранность писцовых книг XVI в. гораздо выше, чем в других регионах страны, мы не располагаем всей полнотой информации. Наиболее подробные данные содержит изученная Г. В. Абрамовичем писцовая книга Тверской половины Бежецкой пятины 1536–1545 гг. По подсчетам исследователя, основанным на этом источнике, из 360 помещиков прирезку земли получили 154 человека, или 43 %[1930]. Но эти цифры не отражают ситуацию в других пятинах Новгородской земли. Так, в Деревской пятине, судя по книгам 1538/39 г. письма Г. Я. Морозова и И. А. Рябчикова, от которых до нашего времени дошло описание лишь 20 погостов (из 67 существовавших на тот момент), процент помещиков, получивших прибавку земли, был значительно ниже. В сохранившейся части книги Г. Я. Морозова на 49 описанных поместий приходится лишь 13 придач[1931]. В книге И. А. Рябчикова и В. Г. Захарьина, описывавших в 1538/39 г. другую половину той же Деревской пятины, упомянуто 108 поместий; придачи земли встречаются там еще реже — лишь в четверти случаев (25 упоминаний)[1932]. Примерно такая же картина вырисовывается и в Вотской пятине по книге 1539 г.: в сохранившейся части книги (содержащей описание 35 погостов из существовавших тогда 59) на 240 описанных поместий приходится 54 придачи, т. е. и здесь прирезка земли наблюдается лишь в 22,5 % случаев[1933].