«Вдовствующее царство»: Политический кризис в России 30–40-х годов XVI века

Вместе с тем нужно отметить, что использованная Кобриным классификация, как и любая подобная схема, выявляя одни важные тенденции, затемняет другие. По сути, предложенный историком вариант рубрикации нивелирует социальный статус испомещенных в Твери лиц. В итоге, что характерно, дьяку Постнику Губину Моклокову не нашлось адекватного места и в этой схеме: вместе с братом Яковом он попал в рубрику «вне групп», объединенную затем исследователем с другими рубриками в общую категорию «служилой мелкоты»! А между тем перед нами весьма примечательный факт: Федор Никитич Постник Губин Моклоков, один из самых влиятельных дьяков 40-х гг. XVI в. (см. о нем: Прил. IV, № 98), при раздаче около 1539/40 г. дворцовых земель в волости Шестке Тверского уезда получил совместно с братом Яковом в поместье село Ярково с деревнями, всего 433 чети земли в одном поле[1944].

Очевидно, приказные дельцы не упускали случая поправить свое материальное положение. От Моклоковых не отставали братья Карачаровы — еще одна известная дьяческая фамилия. Старший из них, Иван Бакака Митрофанов сын Карачарова, упоминаемый в качестве дьяка на государевой службе с января 1537 г. (см.: Прил. IV, № 57), во время поместных раздач в Тверском уезде получил около 1539/40 г. сельцо Харитоново с деревнями в волости Шейский уезд, всего 228 четей пашни[1945]. Его младший брат Третьяк, тоже дьяк (Прил. IV, № 59), стал обладателем 9 деревень по соседству, а еще одному брату, Василию, досталось там же 14 деревень[1946]. В общей сложности новые тверские помещики — братья Карачаровы получили 552 чети пахотной земли (в одном поле).

Но приобретения дьяков кажутся скромными по сравнению с тем, что могла себе позволить верхушка придворной знати. Самое большое поместье во время раздач 1539/40 г. получил кн. Петр Иванович Шуйский — сын наиболее могущественного тогда человека в Москве, боярина кн. Ивана Васильевича Шуйского: ему досталось село Вершинское и 71 деревня в Горицком стане Тверской волости Хорвач, всего 1306 четей в одном поле[1947]. А когда после смерти кн. В. А. Микулинского была пущена в раздачу его обширная вотчина, ее фактически поделили между собой представители нескольких самых знатных фамилий: кн. Александр Борисович Горбатый получил в Микулине 54 деревни, 1072 чети в одном поле; кн. Семену Васильевичу Ростовскому досталось в поместье сельцо Борки и 28 деревень (588 четей), а Григорию Васильевичу Морозову — село Рожественное с 40 деревнями (791 четь)[1948].

Всего, по моим подсчетам, около 1539/40 г. в Тверском уезде в поместную раздачу было пущено 22 514 четей пахотной земли из дворцового фонда[1949]. Более трети этих земельных богатств (8000 четей) досталось представителям титулованной знати: князьям С. И. Глинскому, П. И. Шуйскому, Ю. М. Булгакову, Микулинским, Щепиным, Гундоровым и др.[1950], а также влиятельным дьяческим фамилиям (Моклоковым и Карачаровым). А если учесть произведенный около 1541 г. раздел выморочной вотчины кн. В. А. Микулинского (его вдове, княгине Анне, оставили 1887 четей, а 2451 четь поделили между кн. А. Б. Горбатым, кн. С. В. Ростовским и Г. В. Морозовым), то получается, что на долю придворной верхушки пришлось не менее 10,5 тыс. четей поместной земли, розданной в 1539–1541 гг. в Тверском уезде.

1930 четей получили тогда мелкие дворцовые слуги (сытники, ключники, псари, трубники и др.)[1951]. Хотя запросы придворной знати и потребности дворцового хозяйства удовлетворялись, очевидно, в первую очередь, все же большая часть розданных около 1539/40 г. земель (12 584 чети) досталась служилым людям — тем, кого Г. В. Абрамович называет «рядовыми детьми боярскими»[1952].

Нужно подчеркнуть, что поместные раздачи конца 30-х — начала 40-х гг. XVI в. носили массовый характер: только в одном Тверском уезде, по имеющимся у нас данным, земли получили более сотни детей боярских[1953]. Верстание того же времени в Великом Новгороде затронуло многие сотни помещиков: местная служилая корпорация была самой большой в стране[1954]. Кроме того, поскольку испомещения шли рука об руку с писцовыми описаниями, можно предположить, что поместные раздачи имели место и в тех уездах, кадастровые описания которых до нас не дошли, но о которых известно, что в конце 30-х и первой половине 40-х гг. XVI в. там работали писцы: это, в частности, Владимирский, Вологодский, Кашинский, Каширский, Коломенский, Костромской, Можайский, Московский, Муромский, Нижегородский, Переславский, Пошехонский, Серпуховской, Суздальский и иные уезды[1955]. Следовательно, поместная политика эпохи «боярского правления» затронула, вероятно, более широкие круги провинциального служилого люда, чем можно судить по немногим сохранившимся писцовым книгам.