«Вдовствующее царство»: Политический кризис в России 30–40-х годов XVI века

Единственная сохранившаяся писцовая книга изучаемого времени, происходящая не из северо-западного региона страны, — книга Тверского уезда 1539/40 г. письма И. П. Заболоцкого и М. И. Татищева, являет собой иную картину, мало сопоставимую с упомянутыми выше новгородскими материалами. Придачи земли прежним помещикам здесь не отмечены, зато наблюдается массовая раздача дворцовых земель в поместья. В книге 1539/40 г. различаются две категории поместных земель: одна обозначена словами «великого князя села и деревни за помещики», а другая — «великого князя села и деревни дворцовые, а розданы помещиком». Г. В. Абрамович установил (и это наблюдение утвердилось в научной литературе), что первая рубрика относилась к уже ранее существовавшим поместным землям, а вторая — к бывшим дворцовым землям, розданным в поместья накануне или во время самого описания[1934].

Но в поместную раздачу шли не только дворцовые земли: значительная часть вотчины умершего в 1540 г. князя Василия Андреевича Микулинского была отписана на государя и также роздана помещикам[1935]: эти испомещения, отраженные в той же писцовой книге И. П. Заболоцкого и М. И. Татищева, были проведены, очевидно, не ранее 1541 г. Что касается даты 7048 (1539/40) г., указанной в заголовке книги, то она обозначает, по-видимому, только начало работы писцов в Тверской земле; сама же эта работа, как показал новейший публикатор писцовой книги А. В. Антонов, продолжалась еще несколько лет[1936]. Это обстоятельство важно учитывать при интерпретации содержащихся в книге Заболоцкого и Татищева данных.

Все исследователи, изучавшие эту писцовую книгу, отмечали наличие значительной аристократической прослойки среди лиц, получивших поместья в Тверском уезде на рубеже 30–40-х гг. XVI в. Но критерии отнесения тех или иных помещиков к категории знати и, соответственно, персональный и численный состав аристократической верхушки разными авторами определяются по-разному. Так, Г. В. Абрамович выделил среди розданных тогда земель 14 поместий знати (7738 четвертей) и 114 поместий «рядовых детей боярских» (14 777 четвертей)[1937]. Следовательно, согласно этим подсчетам, одна треть поместных земель досталась тогда знатным лицам, а две трети — рядовым служилым людям.

Совершенно иная картина при анализе тех же данных получилась у В. Б. Кобрина, который подразделил социальный состав тверских помещиков конца 1530-х гг. на такие категории: «князья», «тверичи», «вотчинники других уездов», «мелкие слуги», «лица, стоящие вне групп» и, наконец, «лица неизвестного происхождения»[1938]. Последние три группы ученый объединил в категорию «служилой мелкоты» и противопоставил князьям и отпрыскам старинных вотчинных родов. По мнению исследователя, в ходе верстания 1539/40 г. «произошла аристократизация состава помещиков: люди невысокого ранга получили теперь не более 20 % земли, зато в полтора с лишним раза возросла доля испомещенных князей; всего в руки старых вотчинников попало 80 % всей розданной земли»[1939].

Обе классификации, на мой взгляд, вызывают немало вопросов. В первой из них, предложенной Г. В. Абрамовичем, очень нечетко проведена грань между знатью и рядовыми детьми боярскими. В результате захудалые князья Василий и Андрей Мышецкие, получившие в поместья соответственно 82 и 25 четей земли[1940], были отнесены историком к категории знати, а известный дьяк Постник Губин Моклоков, человек хотя и не знатный, но влиятельный, попал в группу рядовых детей боярских[1941].

В более дробной схеме В. Б. Кобрина критерий знатности не играет определяющей роли: князей он объединяет в конечном счете со старинными вотчинниками в одну большую группу, а на другом полюсе возникает собирательное понятие «служилой мелкоты». Понятна логика исследователя, стремившегося выявить географическое происхождение старых и новых тверских помещиков, и, надо признать, это ему удалось: заслуживает внимания вывод ученого о том, что свыше 41 % поместных земель в Тверском уезде к моменту описания 1539/40 г. принадлежало вотчинникам из других уездов, и тот же процент характеризует долю «пришлых» землевладельцев в новых поместных раздачах, произведенных около 1539/40 г.[1942] Для нашей темы особую ценность представляет наблюдение историка, согласно которому среди лиц, получивших поместья около 1539/40 г., было много бывших слуг дмитровского князя Юрия Ивановича — землевладельцев из входивших в его удел Дмитровского, Звенигородского, Кашинского и Рузского уездов[1943]. Это означает, что великокняжеское правительство в борьбе с удельными князьями не только прибегало к репрессиям, но и использовало более гибкую тактику, принимая на службу дворян и детей боярских из ликвидированных уделов и раздавая им поместья в центре страны.