Вдовы

Резник сгорбился на водительском кресле; многочисленные раны на лице кровоточили; дыхание вырывалось из легких сиплым, натужным хрипом.

Сондерс облокотился о машину:

– Джордж, «скорая помощь» уже едет, ты слышишь? Она уже едет, так что держись.

В груди Резника что-то скрежетало, когда он глотал воздух, но Джордж сумел кивнуть в знак того, что слышит. Сондерс покачал головой, отступил на пару шагов и шепнул Фуллеру:

– Какого черта он вообще здесь делал один? Разыгрывал из себя супергероя?

Фуллер не нашелся что ответить. Да Сондерсу и не нужен был ответ. Оба полицейских точно знали, почему Резник был один, – потому что они загнали его в этот угол.

Джордж попытался что-то сказать, но в горле у него забулькало, и он закашлялся, разбрызгивая кровь по лобовому стеклу. Сондерс поморщился:

– Прочистите его дыхательные пути, Фуллер. Посмотрите, нет ли у него вставных зубов. Не дай бог, задохнется, да еще прямо на улице. Оставайтесь с ним и записывайте все, что он скажет. После такого инцидента наверняка полетят головы. И уж я прослежу, чтобы моя осталась на месте.

– Разумеется… сэр, – ответил Фуллер.

Пауза перед словом «сэр» была исполнена той же неприязни, какую раньше сержант испытывал к Резнику. А когда Сондерс отошел, возмущенный Фуллер даже замотал головой: прав был Резник, когда называл старшего инспектора подхалимом, который думает только о том, как прикрыть собственную задницу.

Фуллер опять встал на колени перед жалкой, сломленной фигурой Резника. Сержант так давно и страстно ненавидел этого человека, однако сейчас видел в нем не врага, а жертву грубого и жестокого насилия, которая заслуживала уважения и заботы. Фуллер достал из аптечки стерильный бинт и склонился над инспектором.

Глаза Резника приоткрылись, и он посмотрел на сержанта сквозь кровавый туман.

– Сэр, – сказал Фуллер, – я собираюсь очистить ваш рот, чтобы облегчить дыхание. У вас есть вставные зубы?

Резнику удалось кивнуть, поэтому Фуллер осторожно засунул пальцы начальнику в рот и стал ощупывать челюсти. Сначала на грудь Резнику выпало два настоящих зуба, выбитых во время избиения. Затем Фуллер снял и вытащил зубной протез.

– Я все сложу вам в карман. Протез будет ждать, когда вы будете готовы снова им пользоваться. А настоящие зубы можете положить под подушку для зубной феи. – Фуллер улыбнулся и мог бы поклясться, что глаза старого инспектора слегка сощурились. Это могла быть улыбка или гримаса боли.

Фуллер сбросил с себя куртку и заботливо укутал ею плечи и грудь Резника, ласково приговаривая:

– Мы же не хотим, чтобы вы замерзли, да? Простите меня, Джордж, – продолжил он. – Работать с вами невыносимо, но такого не заслуживает ни один человек. Простите. Я найду того, кто это сделал. Кто бы это ни был, я его из-под земли достану.

Дыхание Резника участилось; когда он попытался повернуть голову к Фуллеру, из носа и изо рта закапала кровь. Ценой невероятных усилий инспектор приподнял правую руку – травмированную, с черно-синими пальцами, в рукаве, набухшем от крови. Он указал на левую сторону груди и что-то сказал, но Фуллер не смог понять ни слова. Тогда Резник поднял руку еще выше и дважды тронул свою грудь.

– Что? Сердце? У вас сердечный приступ? – спросил сержант.

Резник скинул куртку Фуллера и пальцем подцепил край своего плаща. На этом силы его истощились, и он, уронив голову набок, потерял сознание.

Фуллер предположил, что инспектор просит вытащить что-то из внутреннего кармана плаща. И точно: сунув туда руку, он нащупал смятый листок бумаги. Но прочитать написанное Фуллер не успел – к машине бежала с носилками команда «скорой помощи». Он отошел, освобождая им место, а листок положил себе в карман. На другом конце улице Сондерс отдал приказ: всем идти на штурм дома Роулинсов.

Гарри стоял и смотрел, как лопата в руках Билла вгрызается в мягкую землю под ивой. Ни тот ни другой не заметили упавший крест из бамбуковых палок, тем более что с каждым движением лопаты крест засыпало землей. Довольно скоро в грунте показался край белой кружевной скатерти.

– Ох уж эти бабы! – засмеялся Билл. – Даже миллион фунтов не могут закопать без своих кружавчиков!

Грант упал на колени и рванул скатерть на себя, стремясь поскорее добраться до содержимого свертка.

Подошедший Эдди первым догадался, что спрятано в скатерти, и попятился.

– О черт! – воскликнул Билл, когда ему удалось развернуть ткань.

Отвратительный смрад ударил ему прямо в лицо. Грант вскочил на ноги, судорожно отряхивая испачканные руки.

Гарри подхватил тело Вулфа за загривок и с яростным воплем сунул его под нос кузену:

– Смотри, что ей пришлось из-за тебя сделать! Ей пришлось похоронить своего малыша! Опять! – Гарри бросил разлагающийся труп в Эдди. Тот, размазывая по щекам собачье дерьмо, отступил к кустам, и там его вырвало.

Вдруг они услышали, как входную дверь дома выбивают кувалдой.

– Полиция! Откройте!

Билл метнулся в кухню, чтобы попробовать пробиться к «БМВ». Эдди сначала застыл, а потом припустил вслед за Грантом.