Вдребезги

— Три кольца — премудрым Сфорца, для добра их гордого, — подхватил Честер.

— Семь колец — великим Борджа, для труда их доброго.

Джеймс шумно выдохнул, напряжённо посмотрел на Майкла. Тот оскалился в ответ: ну а чё, ну кольца, ну вулкан, всё понятно.

— У Лукреции было очень особенное кольцо. Только она его не на пальце носила, а вставляла, — Честер поиграл бровями, — ну, ты понимаешь, куда. Внутрь.

— Да ладно, — усомнился Майкл.

— Когда ей надо было отправить кого-нибудь на тот свет, она звала его в спальню, а оттуда его выносили ногами вперёд.

Джеймс хмурился всё сильнее, барабаня пальцами по стакану.

— Вот ты думаешь, почему случилось извержение Везувия сто лет назад?..

— Ну, хватит, — тихо и твёрдо сказал Джеймс.

— Не, ты чё, пусть говорит! — Майкл порывисто подался вперёд. Тока бы Купидончик не решил, что у Майкла соображалки не хватит — хрен тебе тогда с маслом, а не разговорчики с ним про древность. — Мне реально интересно! Если я чё не пойму, так я потом другую книжку возьму.

— Не будь снобом, — Честер толкнул Джеймса плечом. — Видишь, человек тянется к знаниям.

— Ну чё там с Везувием, чё он бахнул? — торопливо спросил Майкл, пользуясь внезапной поддержкой.

— Слушай сюда, — Честер наклонился ближе, поставил локти на колени. — Три кольца было у Сфорца, семь — у Борджа, девять — у Медичи. А одно, которому должны были подчиняться все двадцать…

— Девятнадцать, — быстро поправил Майкл.

— Чего?

— Три, семь и девять — девятнадцать.

— Точно, молодец. Следишь за мыслью. Это я тебя так проверял, — он ухмыльнулся. — В общем, последнее кольцо было у Папы Римского…

— Хватит! — Купидончик вскочил на ноги. — Это не смешно!

— Да я не ради смеха спросил, — сказал Майкл, — любопытно же, правда…

Честер заржал.

— Вы, два придурка, — Купидончик от гнева весь как-то вытянулся, чуть ли не выше стал. — Нашли себе развлечение!

— Да остынь, — Робин широко улыбался. — Бесплатный цирк же.

— Не думал, что ты такой мудак, — Купидончик сжал кулаки, вспыхнул румянцем. — Нашёл себе партнера по силам! Эрудит, — он скривил губы. — Давай, расскажи мне что-нибудь про советы Двенадцати Добрых мужей и Шестнадцати знаменосцев. Нечего сказать? Кишка тонка?

— Я не заметил, а когда ты успел стать адвокатом для малограмотных? — Честер продолжал хихикать.

— Так чё, это всё пиздёж был? — догадался Майкл.

— Они над тобой издевались, — Купидончик поднял яростный взгляд.

— Ну бля, — разочарованно протянул Майкл. — Жалко. Так всё зажигательно пёрло… Во я лопух, да? — Он широко улыбнулся, глядя на Джеймса.

— Не бери в голову, а то умный станешь — шлем не налезет, — хмыкнул Честер.

— Многие знания — многие печали, — многозначительно добавил Робин.

— Да? — усмехнулся Майкл. — А чё вы тогда такие весёлые?

— Очевидно, потому что они идиоты, — процедил Джеймс и выпрямился. — Пойдём, Майкл.

В парке за особняком пахло осенью: сырой землей, туманом, горечью жёлтых листьев.

Джеймс почти выбежал из гостиной через распахнутые стеклянные двери, затормозил под облетающим клёном, развернулся на каблуках. Майкл вышел за ним, догнал.

— Извини. Они полные кретины.

— Да не злись, — Майкл пожал плечами. — Сам знаю, что неуч. Надо было в школе учиться, а не херней страдать. Но все равно… спасибо.

Джеймс подобрал из-под ног растопыренный лист, покрутил за черенок.

— Это было мерзко, — сказал он и сжал губы. — Ты этого не заслуживаешь. Наверняка у тебя были… обстоятельства, которые тебе помешали учиться.

— Ага, — сказал Майкл. — Были. Одно называлось — «дурость», а второе — «похуизм».

Джеймс посмотрел на него, неуверенно улыбнулся.

— Пройдёмся? — спросил Майкл.

— Давай.

Фонари на дорожках светили ровно, как нарисованные. Вечерний воздух был ещё тёплым, только иногда просыпался вдруг сентябрьский ветерок, холодком целовал в затылок.

— Слушай, а чё там на самом деле-то было, с этой семейкой? — спросил Майкл.

— Тебе правда интересно? — Джеймс поднял брови.

— Ну.

Они шли по широкой дорожке, задевая друг друга плечами.

— А почему именно Борджа?

— Да просто взял в библиотеке первое, что под руку попалось.

— Как это? Зачем?

— Ну, чтоб с тобой общий интерес был, — хмыкнул Майкл.

— В каком смысле?

Майкл вздохнул.

— Ты понимаешь, мои друганы — они как я. У нас все разговоры про тачки, девчонок и кто кому рыло начистил. А ты как с другой планеты. Один в этой тусне нормальный, кроме Сары. Хотелось, типа, узнать поближе.

— Ясно, — выдохнул Джеймс.

— Ты вот тогда сказал, тебе история и музыка нравятся. В музыке я вообще ни ухом ни рылом. Главное — чтобы погромче было, вот как Апокалиптика. История вроде попроще показалась.

— Тебе нравится симфонический рок? — Джеймс взглянул с интересом.

— Чего?

— У Апокалиптики структурно сложные композиции, живые инструменты — виолончели, по-моему. Плотный звук, много ритмических переходов. А ты говоришь, в музыке не разбираешься.

— Ага. Я вот щас нихрена не разобрал, о чем ты.

Джеймс запнулся, чуть не полетел носом вперед — Майкл еле успел подхватить за локоть. Пальцы будто ужалило, как если в розетку сунуться. Он убрал руку, потер кончики пальцев о бедро. Джеймс нервно улыбнулся.