Вдребезги

Джеймс смотрел на него во все глаза.

— Майкл, ты не обычный гопник с улицы. Ты же мечтаешь о кино…

— Я мечтаю о славе, — поправил Майкл. — И чтоб ради неё не пришлось полжизни провести за решёткой. Если я в банду сунусь — меня возьмут. Хоть завтра. Авторитет подниму, бабло заведется. Тока потратить не успею, потому что внезапно присяду на двадцать лет. Или меня грохнут в чужой разборке. А я хочу жить. Хочу мир посмотреть. Хочу уехать отсюда. А пока я — никто. Лох педальный.

Майкл бросил нож и вилку, потёр лоб пальцами.

— У тебя есть мечта, — тихо сказал Джеймс, не поднимая глаз. — План. Друзья, любимое дело. А у меня — только деньги, и те отцовские. Я даже не знаю, где учиться хочу. Что в жизни делать. Езжу к Саре, чтобы дома не оставаться. Отец всё время в работе, я его последний раз видел неделю назад. Мать шампанское пьёт, как воду, а потом скандалит. У меня ничего своего нет, даже планов на будущее.

Он помолчал немного, добавил:

— Ты, наверное, думаешь, что я просто с жиру бешусь.

— Есть чуток, — признался Майкл. Вздохнул: — Мне жаль, что у тебя так невесело. Если хочешь, приезжай к нам. Тебя тут никто не тронет.

— Спасибо, — Джеймс улыбнулся одними глазами. — А почему у тебя такое прозвище — Штопор?

— Много девок перепортил, — хмыкнул Майкл. — Ну чё, вкусно?

— Очень!.. Как в мишленовском ресторане.

Майкл довольно улыбнулся, будто сам жарил стейк. Развернулся к стойке, сунул два пальца в рот, свистнул.

— Томми! Поди сюда.

Тот пригладил волосы, подошёл. Майкл дёрнул его за ремень, чтоб сел рядом.

— Понравилось?.. — с робкой улыбкой спросил Томми, глядя на Джеймса.

— Джаймс говорит — охуенно, как у твоего блядского Гордона Рамзи, — сказал Майкл, обнимая его за плечи.

— Правда?.. — у Томми зажглись глаза.

— Я не… — Джеймс оборвал себя, перевёл вопросительный взгляд на Майкла, вернулся к Томми. — Изумительно вкусно. Лучший стейк, что я пробовал.

— Все дело в прожарке, — торопливо заговорил Томми, — чтобы мясо запеклось снаружи, но осталось внутри нежным, Гордон Рамзи…

Майкл двумя пальцами вытащил чистую салфетку из стопки, свернул и сунул ему в рот.

— Томми, — ласково сказал он, — остановись. Не ломай интригу. Ты охеренный повар, а остальное неважно. Я вот не ебу тебе мозг, что за байк надо держаться не жопой, а коленями. Ты просто смотришь, как я езжу, и радуешься. Вот и я хочу просто есть то, что ты жаришь, и радоваться.

Томми виновато моргнул, но тут Джеймс потянулся через стол, тронул Майкла за руку.

— Не надо… Мне это интересно!

— Через две минуты ты пожалеешь, — предупредил Майкл.

Джеймс поднял брови:

— Пожалуйста…

Томми смотрел на Майкла с немой мольбой. Тот обреченно вздохнул.

— Валяй. Я пошёл за пивом.

Томми торопливо вытащил салфетку изо рта и пересел к Джеймсу. Майкл встал из-за стола. Подождал секунду.

— Я тащусь от Гордона Рамзи, — сказал он с Томми голос в голос.

Он знал эту песню наизусть со всеми припевами. Гордон Рамзи был для Томми вместо Девы Марии. Он мечтал работать в его ресторане, знал наизусть каждый эпизод «Точки кипения», «Кошмаров на кухне» и, конечно же, «Адской кухни». Половина любых разговоров Томми сводилась к Гордону Рамзи. Он достал всех своим Гордоном Рамзи настолько, что даже шутить про это уже давно стало дурным тоном — всё равно что рассказывать один и тот же анекдот про ирландца и девственницу.

— Джаймс, налить? — спросил Майкл.

Тот кивнул, развернулся к Томми:

— Я сам иногда люблю готовить. В прошлом году хотел приготовить стейк родителям на годовщину, но всё перепутал и сжёг до угольков.

Томми болезненно поморщился, будто сгоревшее мясо причиняло ему невыносимые страдания.

— Вот у моей мамы было примерно такое же лицо, — сказал Джеймс. — Отец всё равно съел и похвалил, а она ужасно расстроилась. Так неловко вышло… Может, ты расскажешь, как все правильно сделать?

— Значит, берешь кусок не тоньше дюйма, комнатной температуры, — начал Томми. — Рибай на косточке самый простой, хоть на сковороде жарь. Мешаешь соль и розмарин, капаешь туда лимонный сок…

Майкл нацедил себе Гиннес в высокий стакан, взялся за второй — для Купидончика. Бран уселся за стойку, потянулся к пиву, но получил по пальцам: Майкл был начеку.

Бран всегда проверял мир на прочность и иногда вёл себя, как трёхлетка, хватая всё, на что падал глаз. Если ему уступали, он тут же терял интерес. С Майклом это не прокатывало. Они никогда не сцеплялись всерьёз, хотя со стороны часто выглядело, что ещё немного — и об чью-то голову разобьется бутылка.

Хлопнула дверь, впуская нового посетителя. Томми привстал было, но Майкл махнул ему рукой — сиди, мол, я займусь. Не первый раз.

— Сообрази и мне, — попросил Бран. Майкл взял ещё один стакан:

— Сразу бы так.

Купидончик с Томми, похоже, нашли общий язык. Майкл не вслушивался, но краем глаза следил.

— Не ревнуешь подружку? — ухмыльнулся Бран. — Томми ща его быстро окрутит. Путь к сердцу женщины лежит через желудок, слыхал? Он тебя уделает на этой дистанции, как младенца.

— Чтоб Томми Гордону изменил? — Майкл добродушно усмехнулся в ответ. — Не поверю.

— А если я подкачу, приревнуешь?