Вдребезги

Начало было занудным. Кто-то куда-то шёл. Видны были только ноги в ярко-оранжевых ботинках и булыжная мостовая. Первые полминуты Майкл был даже заинтригован, но потом ноги внезапно исчезли и появился рыжий кот. Он смотрел с экрана прямо в глаза и хрипло мяукал. Потом появился аквариум с золотой рыбкой. На моменте с доменной печью Майкл потерял ход мысли.

Он продолжал пялиться на экран, как на скринсейвер. У Томми в пабе был компьютер, где тот вёл свою бухгалтерию. Он откуда-то достал себе неземной красоты заставку: ручей с каменистым дном, где лежали раскрытые карманные часы. На циферблате были точёные римские цифры. Вокруг по воде медленно плавали осенние листочки. И музычка там была ужасно успокаивающая. Этот фильм, видать, был того же типа, что и скринсейвер у Томми — смысла нет, но красиво.

Майкл сел поудобнее, откинувшись на спинку дивана. Поискал, куда бы пристроить руку, сунул под куртку. Краем глаза заметил движение рядом с собой. Боковое зрение у него было отличным — когда всерьёз увлекаешься мотоциклами, иначе и быть не может. Либо учишься видеть каждую мелочь, либо однажды влетаешь под чужие колёса.

Майкл покосился на Купидончика. Тот сидел в расслабленной позе, нога на ногу, одна рука — на колене, вторая…

Вторая тихо скользнула в сторону и коснулась его пальцев под курткой.

Майкл мгновенно вспотел.

Так, бля. Вот это что сейчас было?

Случайность?.. Может быть, и случайность. Бывает, люди иногда сталкиваются плечами, коленями, руками — без умысла, просто так.

А если нет?..

Он тихо выдохнул. Обежал глазами головы сидящих впереди — никому не было до них дела. Сбоку в темноте кто-то еле слышно целовался. Рука Джеймса лежала рядом, спокойная, тёплая.

«А давай», — шепнуло вдруг любопытство. — «Никто не узнает.»

В животе завязался холодный узел. Чего давай?.. Чего не узнает?..

Осторожным Майкл не был никогда. Ни осторожным, сука, ни умным.

Был бы осторожным — собирал бы пазлы, а не ломал ноги на мотокроссе.

Был бы умным — сидел бы сейчас ровно, держа мимику.

Майкл прошёлся большим пальцем по коротким ногтям — гладкие, как зеркало, полирует он их, что ли?.. Ни зазубрин, ни заусенцев. Нежные, как у девчонки.

Пальцы вздрогнули, шевельнулись в ответ.

Майкл замер. Слинять хочет?.. А вдруг… Вдруг все же случайность?.. Вдруг он всё не так понял?.. Вот позорище будет, а…

Он прошёлся пальцем по краю ладони Джеймса, мол, не бойся, я не кусаюсь. Я ж не обижу. Нравишься ты мне, кудряшка.

Джеймс приподнял ладонь, подставляясь под ласку: и ты мне.

Майкл погладил смелее, разом дурея от того, как тот выгнул запястье навстречу. Накрыл его ладонь, надавил, прижимая к сиденью — чужие пальцы тут же сжались в кулак, подобрались, будто улитка спрятала рожки.

Твою мать!.. Тихо… Спокойно…

Майкл разжал хватку, снова коснулся, нежно пересчитал костяшки пальцев: ну прости, я сглупил. Я все понял, видишь? Я быстро учусь. Ну, поспешил, не сердись, давай ещё раз…

Он погладил мизинец, подцепил, потянул на себя — и пальцы раскрылись. Джеймс повернул руку ладонью вверх, прижался ответной лаской. Волоски на руках встали дыбом, Майкл проглотил стон. Ладонь у самого была широкая, горячая, в мозолях от работы. А у Джеймса кожа — нежная, чуть ли не шёлковая. Не поцарапать бы своими лапищами.

Сердце колотилось так, что казалось — сейчас все услышат.

Майкл сидел, боясь повернуть голову. Джеймс тоже не двигался. Отсветы от экрана ложились на лицо, но что там происходило на нём, Майкл не видел.

Он сплёл пальцы в замок, сжал, отпустил. Джеймс поймал его руку в обратном движении, прильнул к ней, влился в горсть, царапнул ногтями.

Майкл дышал через рот, от необходимости молчать в легких горело, как от дыма. Он всегда любил секс погромче, но тут чёрта с два даже пискнешь, и он сидел, глотая воздух, как та золотая рыбка с экрана.

Джеймс тёрся о его пальцы, переплетался с ними, прижимаясь ладонью к ладони. Захватил его большой палец в кулак, будто член, прошелся по нему вверх-вниз от основания до самого ногтя.

От прилива крови у Майкла заложило уши и потемнело в глазах. Если б не сидел — упал бы. Резко двинулся в твёрдом кольце тонких пальцев, Джеймс ещё теснее сжал их, потёр подушечку большого пальца на самой верхушке.

Майкл незаметно переложил свободную руку, накрыл через штанину свой член — тот был как каменный. Прижал руку Джеймса к дивану всей пятернёй, пригладил, прошёлся по всей длине пальцев, раздвинул указательный и средний, будто ноги, прикоснулся к нежной перепонке между пальцами.

Джеймс еле слышно всхлипнул. Майкл покосился на его лицо — тот сидел с закрытыми глазами, кусая губы. Майкл надавил костяшкой пальца на перепонку — Джеймс беззвучно раскрыл рот, запрокинул голову.

Ёбнуться можно было.

Майкл отвернулся.

Он гладил раскрытые пальцы, льнувшие к руке, и горел от неведомого желания взять их в рот. Облизать. Провести языком по каждому, пощекотать между ними, прикусить подушечку пальца, всосать сразу два до самой последней фаланги.