Вдвое больше притворства

– На самом деле, она очень много знает о хоккее, – говорю я. – Живо уловила все детали. Если вас интересуют подробности, советую почитать эротические романы. Может, чему научитесь. Следующий вопрос?

Джианна, кажется, сдерживает улыбку и позволяет следующему репортеру взять микрофон. Я справляюсь со всеми вопросами. Пусть я не могу быть с Триной, но защитить ее могу даже издалека.

* * *

Позже, когда пытки завершаются, я возвращаюсь в раздевалку с Джианной и Леджером.

– Скоро все уляжется. Будешь, как я, отбиваться от вопросов о том, когда планируешь в отставку, – говорит товарищ.

– Через мой труп! – предупреждает Джианна.

– Или мой, – соглашаюсь я.

На этого парня можно положиться. Не хочу даже думать о том, чтобы играть без него. Так же, как не хочу находиться у себя дома без Трины, когда вернусь в Калифорнию.

Вот это будет отстойно…

А еще отстойно, что я не могу позвать Райкера выпить пива и поиграть в пул. Мы с ним вроде как не разговариваем, и это хреново.

Но сейчас важно, что я помеха для команды, и меня это бесит.

– Слушай, Джианна, я уверен, скоро все стихнет. Я приложу все усилия, чтобы мы держались на плаву, – говорю я, сохраняя оптимизм.

– Все в порядке. Делать вашу жизнь легче – моя работа, а не наоборот.

– Спасибо, – говорю я, жалея, что мне нужна помощь.

Она уходит, а Леджер останавливает меня жестом.

– Чейз, – говорит он. Все чертовски серьезно, раз он назвал меня по имени.

– Да?

– Я сказал ребятам помалкивать. О подкасте и твоей… подруге. И обо всем случившемся.

Ой!

Тру подбородок. Мне немного стыдно, что ему пришлось разгребать за мной беспорядок. Но это многое объясняет – почему парни ничего не сказали. Они прислушиваются к Леджеру и его опыту.

– Спасибо, – говорю я.

– Не за что, – говорит он и откашливается. – Я это сделал, потому что ты казался счастливым. До.

Леджер нечасто дает советы по отношениям.

– Да? – с улыбкой спрашиваю я.

– Слушай, меня этим не проведешь. Твоими улыбочками, – говорит он, замечая мой блеф. – Если ты счастлив с ней, верни ее, и к черту неудачу. Мы знаем, что у вас все было по-настоящему.

Он разворачивается и идет обратно в раздевалку, оставляя меня переваривать полученный совет.

«Верни ее».

Как будто не об этом я мечтаю больше всего на свете! Как будто не этого избегаю с тех самых пор, как дал ей уйти в воскресенье…

* * *

Ночью я один в номере, лежу в постели и гляжу в потолок, пока слова «верни ее» бьются у меня в голове.

Хорошая идея, но, кажется, невыполнимая. Леджер не знает, что это касалось не только нас двоих. Что был замешан некто третий – и нам обоим хочется быть с этой девушкой. Мы оба хотим делить ее. Но Райкер со мной даже не разговаривает. Я ни слова от него не слышал. Вернуть нашу девушку будет сложнее, чем выполнить хет-трик.

Я должен сосредоточиться на игре, даже если сердцем нахожусь на другом краю страны.

* * *

Поездка продолжается, но я все так же скучаю по Трине. Не помогают даже наши победы. С каждым днем, даже с каждым часом мне не хватает ее все больше. Под конец, когда я сажусь в самолет до Сан-Франциско, на сердце камень. Я весь напряжен, и в голове полный беспорядок. Я больше не могу отделить мысли о ней от всех других.

Не могу сосредоточиться ни на чем, кроме нее – кроме мысли о том, что скоро буду с ней в одном городе.

Буду близко к ее магазину. К ней. Все мысли – о ней. Все о ней… Она оставила зияющую дыру в моем сердце.

Я не могу избавится от этого чувства. Не могу с ним разобраться. Не могу приклеить на лицо улыбку.

Я хочу ее, как бы сильно ни пытался быть прежним собой.

Может быть, мы с тем парнем теперь – разные люди.

Глава 39. Все сложно

Райкер

Когда заканчивается моя субботняя игра, я встречаюсь с Айви в ресторане в Хайес-Вэлли. Место выбирала она. Здесь подают средиземноморские блюда, и мне бы хотелось знать об этом заранее, потому что я вспоминаю Трину. С другой стороны, когда я теперь о ней не вспоминаю?

Это просто часть моей жизни.

Мы с Айви болтаем о ее работе и о бабушке, наслаждаясь хумусом, но через несколько минут она решительно ставит на стол свой бокал с мохито.

– Хватит трепаться. Что у вас с Триной и Чейзом?

– Кто-то не ходит вокруг да около, – присвистываю я под впечатлением от ее прямоты.

Она даже бровью не поводит.

– Рассказывай. Знаешь, так поступают, когда что-то беспокоит.

Но с чего мне начать? Ситуация кажется мне безвыходной, опустошающей. Провожу рукой по бороде, обдумывая пути отступления, хотя и знаю, что это бесполезно. Но, возможно, я больше не хочу отступать. Может, я готов… общаться?

– В общем, после свадьбы мы грандиозно разругались, – начинаю я и рассказываю ей, что произошло.

Что сказал я. Что сказал Чейз. Как сначала ушла она, а потом и я. И что с тех пор мы с Чейзом не разговаривали, а еще я не могу перестать думать о Трине.

– Во-первых, ты на него злишься. Я тебя понимаю, – отвечает сестра. Потом наклоняет голову и внимательно смотрит на меня глубокими синими глазами. – Кажется, ты по ней очень скучаешь.