Вечер потрясения (СИ)

Жизнь главы государства, пусть и трижды временного, ценилась намного больше, чем жизнь любого другого гражданина. Самойлов попал в руки настоящих профессионалов, не растерявших хватку несмотря на то, что прежде Алексей Швецов никогда не прибегал к их услугам. Треснул шелк рубашки, манжета тонометра обхватила предплечье, а в вену вонзилась тонкая игла.

– Что происходит, – едва слышно прошептал Аркадий, открыв глаза и вперив расфокусированный взгляд в потолок, откуда роняла яркие лучи громадная хрустальная люстра. – Что это было? Где я?

– Аркадий Ефимович, у вас был сердечный приступ… – начал, было, доктор, но его тотчас оттеснил начальник охраны:

– Господин министр, ситуация критическая. Американцы нанесли авиационный удар по Москве. Это война. В Кремле оставаться опасно. Вам срочно нужно в укрытие. Нельзя медлить!

Нынешний глава охраны первого лица государства еще несколько дней назад был едва ли не рядовым телохранителем, одним из многих бойцов Федеральной службы охраны. Наверное, этот человек и сам не вполне уверенно ощущал себя, взлетев на такую высоту, на самую вершину карьерной лестницы. Но менее всего Самойлов мог сейчас доверять тем, кто был прежде близок к самому Швецову, таким, например, как пропавший без вести Крутин, и потому оставалось полагаться лишь на этих служак, веря, что они не забудут того, кому обязаны своим возвышением.

– Господи, – только и смог пробормотать лежавший, растянувшись поперек огромного ковра, Самойлов. – Боже мой! Этого не может быть!

– Мы ни с кем не можем связаться, господин министр, – с некоторой растерянностью сообщил шеф охраны, на удивление собранный и уверенный. То ли это сказались частые тренировки, то ли просто природная крепость духа, но сейчас его сознание было предельно ясным. Этот человек знал, что делать, и, хотя раньше не верил, что придется применять свои навыки в реальной обстановке, теперь не мешкал ни секундой дольше, чем возможно: – Нужно перейти в более безопасное место. Я предлагаю воспользоваться системой Метро-2.

Аркадий не колебался ни секунды. Сейчас им двигал страх, и он оказался отменным помощником в те мгновения, когда здравый смысл и привычная справедливость вдруг словно перестали существовать. Все проблемы отступили перед одной, самой важной – спасти свою жизнь. Сейчас тот, кто еще несколько минут назад ощущал себя правителем второй по силе державы, и самой могущественной, несмотря ни на что, на евроазиатском материке, теперь был готов на все, лишь бы остаться в живых. Бежать, прятаться, зарыться в глубокую нору, туда, где его не достанет льющийся с неба огонь.

– Живее, – подгонял Самойлова начальник охраны, поддерживая министра под руку. – Нужно спешить. Они могут ударить по Кремлю в любой миг!

Окруженный со всех сторон настороженными, едва скрывавшими рвущийся наружу страх телохранителями, Аркадий Самойлов даже за их широкими спинами не чувствовал себя в безопасности, не мог убедить себя в этом, как ни старался. Все происходило словно не с ним. Министр, будто со стороны, видел, как они почти бегут по узким лестницам, о существовании которых знали считанные люди во всей кремлевской обслуге, вниз, все время вниз, в слабо освещенный испускавшими тревожный мерцающий свет люминесцентными лампами туннель, уводящий куда-то во тьму подземелья.

Телохранители буквально внесли главу правительства, едва перебиравшего ногами, на станцию, которая не существовала для всего остального мира. А там, на путях, своего единственного пассажира уже ждал вагон, сорвавшийся с места в тот же миг, как только Аркадий вошел в салон. Со стуком сомкнулись двери, и грохот взрывов, завывание сирены остались где-то позади, отделенные от перепуганного, не помнящего себя Самойлова все большим расстоянием.