Вечер потрясения (СИ)

Когда все это началось, командующий Сухопутными войсками России мирно спал в своей служебной квартире, на западной окраине Москвы, спал в одиночестве – жена решила не ждать разгара лета, а вдоволь насладиться знойным черноморским солнцем уже сейчас, укатив с детьми в Сочи. Вскочив с постели, Анатолий Вареников сперва подумал, что ему просто приснился дурной сон. Такое случалось с генералом, хотя и не часто, но иногда переутомление брало свое. Вот и теперь, сидя на смятых простынях, Анатолий пытался сбросить с себя путы предрассветного сна, когда глухой раскат, донесшийся откуда-то издалека, ударил в оконные стекла, заставив их отозваться дробным звоном.

– Товарищ генерал, – в спальню без стука, рывком распахнув дверь, ворвался адъютант, замерев на пороге, уставившийся округленными от испуга глазами на своего начальника. – Товарищ генерал, со стороны аэропорта слышны взрывы. Потеряна связь с дежурными в Генеральном штабе и штабе Сухопутных войск.

– Что, – недоуменно переспросил Вареников, подслеповато щурясь смотревший на темный силуэт офицера, отчетливо видимый на фоне ярко освещенного дверного проема. – Взрыв? Это террористы?

– Не могу знать, товарищ генерал, – помотал головой растерянный адъютант. Даже в полумраке спальни, окна которой было плотно зашторены, его лицо казалось неестественно бледным, белым, словно мел. – Я ни с кем не смог связаться. Вам лучше покинуть дом и поскорее перебраться в более безопасное место.

В этот миг погас свет, и окончательно квартира погрузилась в темноту, в первые мгновения показавшуюся вовсе непроглядной. Лишь спустя несколько секунд свет, едва проникавший в комнату сквозь завешенные гардинами окна, стал достаточно ярким, чтобы суметь различить предметы обстановки.

– Машину к подъезду, – приказал застывшему в растерянности на пороге адъютанту Вареников, кряхтя и шумно дыша пытавшийся влезть в неожиданно тесный китель. – Срочно!

– Я уже распорядился. Машина ждет, товарищ командующий! Куда прикажете ехать?

– В штаб, – решил генерал. – Черт с ним, по пути разберемся!

Служебная "Волга" в сопровождении патрульной машины ждала Варенникова у подъезда. Кортеж сорвался с места, едва только Анатолий неловко забрался в салон. Впереди – милицейский "Форд", воем сирены и вспышками "мигалки" разгоняющий редкий поутру поток автомобилей, а уже следом и машина генерала. Опытный водитель уверенно вел черную "Волгу" по широкому проспекту, не встречая препятствий. Так они и мчались, под вой сирен и рев моторов, заставляя случайных водителей прижиматься к обочинам, а малочисленных пешеходов поспешно отпрыгивать на тротуары. А над городом вновь и вновь раздавались отзвуки взрывов.

– Черт, да что же происходит, – вертел головой по сторонам Анатолий Вареников. – Какого хрена здесь творится? Дай телефон, – приказал он адъютанту.

Снаружи в салон вдруг проник заунывный вой сирены воздушной тревоги, страшный, словно траурный марш. Москвичи, выбравшиеся в этот ранний час на улицы, в недоумении вскидывали головы, шаря по небу растерянными взглядами. Водители давили на тормоза, осаживая своих железных коней прямо посреди дороги, и, выскочив наружу, тоже оглядывались, испытывая еще не оформившийся, но неумолимо подчинявший себе ужас.

– Это террористический акт, – закричал появившийся откуда-то милиционер, с перекошенным лицом подбежавший к растерянной толпе. – Не оставайтесь на улице, не толпитесь, граждане. Расходитесь, быстрее!

Горожане, окончательно утратившие связь с реальностью, подгоняемые стражем порядка, бросились врассыпную. Не замечая дорожных знаков и разметки, они выскакивали на мостовую, словно безумцы, решившие свести счеты с жизнью под колесами проносившихся мимо авто. Нескольких из них едва не подмял под себя кортеж генерала, целеустремленно мчавшийся по пустынным улицам. А сам Вареников тем временем терзал клавиатуру аппарата спецсвязи, вновь и вновь слыша только гудки или гнетущую тишину.

Анатолию казалось, что он вдруг перенесся в прошлое, когда еще ничего не знали о мобильных телефонах, а над русской столицей точно так же гремели взрывы и ревели моторы самолетов, плоскости которых были испещрены паучьей свастикой. Все происходящее казалось продолжением так и не вспомнившегося ночного кошмара, но генерал был уверен, что это вовсе не морок, а явь, страшная явь.

– О, черт, – простонал Вареников, вновь вонзая пальцы в панель телефона. – Да что же это, Господи?

Тишина и треск помех, протяжный гудок, еще один, и, наконец, когда генерал был в секунде от того, чтобы вышвырнуть трубку в окно, четкий голос:

– Греков, слушаю.

Этот голос, прорвавшийся сквозь шелест атмосферных помех, показался Анатолию Варенникову самой лучшей музыкой, мгновенно вернувшей утерянную, было, решимость и хладнокровие. Он был не один, и, сколь бы страшным не казалось происходящее, еще мог действовать. Главное было только одно – понять, что же за напасть постигла в этот весенний день Москву.

– Михаил, черт возьми, где ты, что происходит? Это Вареников, я еду в штаб. Дежурный не отвечает, да вообще никто не отвечает.