Вечер вне дома

Кен Холанд закрыл дверь, словно в тумане, вернулся в гостиную, и без сил упал в кресло. Сердце его колотилось, словно он только что пробежал стометровку. Страх, который он испытал при появлении полиции, все еще держал его своими липкими лапами.

– Я веду себя как последний трус, – подумал Холанд. – Что, если они заметили, как я дрожал? Еще одна такая встреча, и я выдам себя с головой.

Неожиданно Холанд подумал о Паркере. Нужно было предупредить его. Холанд набрал номер Паркера и прислушался к гудкам!

– Шевелись же! – мысленно торопил он сослуживца. – Сейчас они приедут к тебе!

Наконец раздался щелчок соединения, и холодный женский голос поинтересовался, кто у телефона.

– Кен Холанд. Я хотел бы поговорить с Максом.

– Он, вероятно, в саду. Посмотрю, сможет ли он подойти. Не вешайте трубку.

Кен ждал, терзаемый беспокойством.

– Вы еще у телефона? – снова прозвучал женский голос. – Я скажу ему, чтобы он перезвонил вам. Сейчас он разговаривает с какими-то двумя господами в саду. Думаю, это ненадолго.

– Спасибо, – сказал Кен, вешая трубку.

Он подошел к бару, налил себе виски, залпом проглотил его, закурил сигарету и стал ждать.

Что будет с Паркером? Сознается ли он, что знаком с Фей? Скажет ли, что давал номер ее телефона Холанду? Вспомнит ли он, что у Холанда есть серый костюм?

Кен не мог усидеть на месте, встал и направился в сад. Дойдя до калитки, он посмотрел, стоит ли еще полицейская машина у дома Паркера, но, опасаясь, что детективы заметят его, вскоре вернулся назад.

И вдруг его мозг, подобно молнии, озарила мысль:

– А что я сделал с блокнотом, который украл у сторожа?

Лицо его медленно сменило все оттенки от белого до красного, когда стало ясно, что он не в силах вспомнить, куда подевался блокнот. Он совершенно забыл о дурацком блокноте! Кажется, разговаривая со сторожем, он сунул его в карман брюк, а потом? В памяти образовался провал. Во всяком случае в брюках он ничего не оставил, потому что, прежде, чем отнести их в магазин, осмотрел все карманы.

– Где же я его оставил? Потерял на улице?

Если полиция найдет блокнот, то автоматически отыщет и его, потому что там есть номер машины.

Холанд тоскливо посмотрел вокруг. Если бы он потерял блокнот в доме, уборщица подняла бы его и положила на стол. Нужно искать! Но поиски не увенчались успехом. Когда Холанд понял, что блокнота дома нет, уже наступила ночь.

Блокнот мог выпасть из кармана в машине! Идиот! Первое, что надо было осмотреть – это машина.

Холанд вышел и направился к гаражу. Он уже почти достиг цели, когда заметил Паркера, с опущенной головой бредущего по дорожке к дому.

– Мне нужно поговорить с вами, – сказал он Холанду, подходя.

– Идемте, – сказал Кен, и вместе с гостем вернулся в дом. – Простите за беспорядок: я искал кое-что и перевернул все вверх дном.

Паркер рухнул в кресло. Его толстое, обычно красное лицо, было осунувшимся и бледным. Руки, лежащие на коленях, судорожно шевелились.

– У вас есть выпить?

– Конечно, – ответил Кен и наполнил виски два стакана. – Ко мне недавно приезжали полицейские, они спрашивали ваш адрес. Я пытался предупредить вас, но они успели раньше.

Паркер бросил на него инквизиторский взгляд. Кен, чувствуя себя очень скверно, отошел и сел в кресло.

– Что произошло? – спросил он после долгого молчания.

– Им ничего не удалось вытянуть из меня, – тихо сказал Паркер. – Я держался своей версии. Но сержант мне не поверил, он сказал, что я лгу, а на самом деле звонил не жене, а Фей. Я предложил ему доказать это. Он страшно ругался, но под конец сказал, что не считает меня убийцей. Это очень любезно с его стороны, вы не находите? Но он надеялся, что я знаю некоторых ее клиентов. Тогда я снова сказал, что ничего не знаю, и звонил не ей, а жене, и сержант решил узнать у Мези, правду ли я говорю…

Паркер сделал большой глоток и стал разглядывать свои ботинки.

– Те десять минут, которые я провел наедине с другим полицейским, пока сержант разговаривал с Мези, были самыми ужасными в моей жизни. Но Мези… Боже мой! Это необыкновенная женщина! Она почувствовала, что я попал в беду, и подтвердила, что я звонил где-то после девяти часов. Ей удалось убедить сержанта, и он извинился передо мной.

Кен откинулся на спинку кресла.

– Знаете, – продолжал Паркер, – я в восторге от нее. После их ухода я все рассказал Мези, и она очень плохо восприняла это…

– Вы рассказали, что ходили к этой девице?

– Это было необходимо. Мези знала, что я солгал сержанту, не мог же я лгать и ей. Она прямо спросила, виделся ли я с Фей. Я ответил – да…

Кен почувствовал, что если бы Энн задала ему такой вопрос, он не в состоянии был бы скрыть от нее правду.

– Мне очень жаль…

– Да, – Паркер провел рукой по лбу. – Она очень плохо восприняла это. Ее мать все слышала, и сразу же влезла в разговор. Это может разбить нашу семью.

– Мне очень жаль, – повторил Холанд.