Вечеринка

Чуть присядешь на кухне на корточки
подле пары кошачьих персон,
а уж воздуходувкою форточки,
искушая, играет муссон.

Ах, голубушка, лето проносится,
пыла, душенька, прок невелик.
Оглянись — и взлетит с переносицы
мотылькового отсвета блик.

Голубями окно приголублено
(коготки у карниза в ходу),
влюблено в ветродуй, недолюблено
незакатным лучом на беду.

Что безбрежности берег и лоции,
даже эхо беззвучно стократ,
где сто лет над дворами-колодцами
башни замков воздушных стоят.

«Запечатлей Шамбалу и Гиперборей…»

* * *

Запечатлей
Шамбалу и Гиперборей,
щелкни затвором, —
мы улыбнемся хором,
вычисли, оцифруй
воздушный поцелуй,
травы на берегах,
профили в облаках,
сирень и камедь;
глядишь, и вычеркнет
из памяти всё
фото на память.

«Ты в любую минуту, когда захочешь и сможешь…»

* * *

Ты в любую минуту, когда захочешь и сможешь,
увидишь подъезды, улицы, мостовые,
где то лунный блеснет, то солнечный камень,
где прошла моя жизнь и легка была ее поступь.

«Сколько ни сочти…»

Н. Малевской-Малевич

* * *

Сколько ни сочти
лепестков и нот,
сколько ни итожь, —
слово ноябрю.

Потому что в саду
господина Рю
идет дождь.

Виден каждый шаг,
каждый стебель наг,
анонимен миг
розы имярек.

Потому что в саду
господина Рю
лежит снег.

Но и этот сад,
корейский Эдем,
бытия грот,
не зависит от
восходящих солнц,
падающих нот,

потому что в саду
господина Рю
на цветах лед,
но сегодня сад
господина Рю
спрятан в витраже,

и его портрет
в вечности парит,
словно в мираже.

«На одном из чердаков дач холодных…»

* * *

На одном из чердаков дач холодных
позабытый лежит задачник
нерешенных задач твоих, осень.
Двор осыпан золотом нищих —
свежеопавшей листвою,
о которой дождь нагой мечтает
да оборванный разбойничий ветер.

Ночной дозор

Старьевщик, все знающий о тряпье,
точильщик с искрой на острие
ножа, с метлою мегера,
невозмутимый ночной портье —
китаец из «Англетера»;
энкавэдэшники (дружный клон,
в ногу, ребята, левой!),
чрезмерно женственный аквилон
с прокомиссаренной девой,
блатарь, заглядевшийся на бегу
на золото букв портала,
четыре крысы на берегу
светящегося канала,
скульптуры, тоской зеленой больны,
бездомный в норе укромной
и маленький ангел в створе весны
над замершею Коломной.

«С утра, поочередно, спеша, как на пожар…»

* * *

С утра, поочередно, спеша, как на пожар,
маляр, курьер, электрик, жилец и антиквар
в мои стучали двери, тот выйдет, та войдет,
как суета гуляла, судьба не разберет;
редактор, друг, подруга и почтальон с врачом,
а к полночи соседка с потерянным ключом.
Сквозняк летал, довольный, с порога до окна.
А дальше воцарилась на месяц тишина.

«Когда затянутое илом…»

* * *