Вечеринка а-ля 90-е

Первое, что сделал Буратина, когда высунул нос из норы, он поехал проверять наш тайник. Он обнаружил, что одна гаражная дверь срезана с петель и просто стоит, сиротливо прислонившись к стене. Дальше можно было не смотреть. Явно тем, кто вломился в гараж, не был интересен находящийся в нём ржавый Москвич.

Принесённые Буратиной известия не оставляли никаких надежд на счастливый исход событий. Нам оставалось только бояться и ждать.

Третья новость пришла ещё через день и её опять же принёс Буратина в скрученной в трубочку газете. Когда он дрожащими руками разворачивал бумажную трубочку, я уже догадывался о том, что в её внутренностях таится что-то ужасное. На нижней полосе свежей городской газеты, где была колонка криминальных новостей, я увидел небольшую заметку и фото. В заметке говорилось, что в двух километрах от города в лесопосадке найден труп человека, предположительно подростка шестнадцати – восемнадцати лет. Из особых примет: длинные белые волосы, шрам на левой брови, наколка, на правой      руке, изображающая, предположительно паука. (Не предположительно. Буратина нарисовал красивого паука, а вот пьяный кольщик, он же Геракл, всё испортил, превратив чёткую картинку в синее пятно с жирными отростками). Из одежды на трупе синий свитер с красными и зелёными полосками (это я подогнал Мухе буквально на прошлой неделе, чтобы не ходил голышом, чай не месяц май), школьный пиджак без рукавов (это фирменная карточка нашего Мухи), серые кеды (мы с пацанами всё смеялись, где он откопал эти допотопные говнодавы). Тут же была просьба к тем, кто опознал погибшего, обратиться в городской отдел милиции.

Это был последний удар, по уже лежачему мне. Не помню точно, что со мной тогда творилось, но я ревел, бился в истерике, хватал Буратину за грудки, орал ему, что это мы виноваты в смерти Сашки. Буратина оказался более хладнокровным. Он знал, как меня успокоить. На этот раз при нём были уже две бутылки коньяка.

– Слава, на месте Мухи, мог оказаться любой из нас. Ему просто не повезло. Согласись было бы не лучше, если бы в лесопосадке нашли сразу три трупа. И я постепенно успокаивался. Мы пили и с каждой выпитой рюмкой находили себе всё больше оправданий. Такова уж человеческая натура, что она всегда найдёт оправдание своей подлости и трусости.

А потом были похороны, которые я тоже плохо помню. Уже там на похоронах наша контора держалась рассредоточено, вот только гроб несли все четверо. На поминки не поехали, сами тоже не стали пить. Нам не хотелось собираться, говорить было не о чем. Единственное, что пока нас всех объединяло, это чувство общей нависшей над нами опасности. Если Муха рассказал ворам всё, то нас может ожидать та же участь, что и его. Единственное, что меня удивляло, как они до сих пор до нас не добрались, ведь Ленин знал про всех нас. Единственный ответ, который я мог дать на этот вопрос это то, что воры оказались удовлетворены частичным возвратом денег и смертью одного из грабителей. Они оставили всех остальных, чтобы они мучились и боялись до конца жизни. Что же, если это так, то тот кто это придумал оказался самым изощрённым садистом и его расчет оказался верен. Как Ленин нашёл контакт с ворами? Да тут много ума не надо. Нужно просто зайти вечером в детский садик и покурить с одним из приблатнённых, вскользь пробросив ему, что он кажется знает, кто совершил это нашумевшее ограбление. Словом он знает, кто нагнул самого Гармошку. Сомнений, что это сделал Ленин ни у кого из нас не было.

Однажды мы как обычно попались друг другу навстречу (мы жили в одном дворе) и так случилось, что у обоих было хорошее настроение. Я, как это часто бывало, парил навеселе с очередной гулянки, а он шёл весь важный в костюмчике и с пластиковой папочкой в руке. Тогда я съязвил ему, что то вроде «век живи, век учись…», а он ответил шутя, что, мол приходится, раз воровать не умеет. В его глазах тогда читалась одна фраза «Я держу вас за яйца, парни». Тогда я недооценил Ленина, но позднее понял, что, будучи новоиспечённым коммерсантом Ленин мог продать эту информацию кому-нибудь из блатных. Ничего личного – только бизнес. Это была его любимая фраза ещё со школьных лет, когда он в три дорога продавал привезённые предками из-за границы кассеты. В этом же случае Ленин убивал двух зайцев: совершал выгодную сделку и мстил своим давним недругам.