Вечеринка моей жизни

В старших классах Маркос иногда прятался здесь, когда его охватывали приступы беспокойства настолько сильные, что он не мог находиться в чьем-либо обществе. Его родители, конечно же, знали, что он там ночевал, потому что они знали все, хотя он никогда особо с ними не делился. Они всегда были рядом с ним. Но его не было рядом, когда они нуждались в нем.

Может быть, если бы он не сбежал в прошлый раз, то болезнь и одиночество не нанесли бы такого катастрофического ущерба его отцу?

Но ничего хорошего из сомнений «Что, если» или «Надо было бы» все равно не вышло бы.

Лебеди плавали в пруду, и в знак уважения Маркос кивнул им.

– Как их зовут? – спросила Надя. – С ними связана какая-то история? – Ее голос теперь был тихим после колких замечаний о Кензи, но в нем слышалась хрипотца, от которой у него защемило сердце. Он не знал, почему она так на него действовала.

– Их зовут Елена и Парис, – сказал он и, заметив ухмылку на ее лице, улыбнулся.

– Моя мама увлекалась греческой мифологией, – объяснил он. – Она мало читала, когда жила в Уругвае, но ей понравился фильм «Троя», а затем она начала интересоваться всем, что было связано с мифологией. Она была одержима историей Париса и Елены и всегда сокрушалась, что у них не было счастливого конца. Некоторые изложения того, что с ними случилось, ужасны.

Он почувствовал, как она дрожит, и ему захотелось обнять ее за плечи, но это было бы непрофессионально. Поэтому он сдержался.

– Когда мама серьезно занялась свадебным бизнесом, она забрала двух лебедей, которые находились на реабилитации в Солт-Лейк-Сити. Один из них был ранен во время охоты или что-то в этом роде.

– Охота? Охота на лебедей? Кто этим занимается? Мы что, в шестнадцатом веке?

Он кивнул, чувствуя, как его губы растягиваются в улыбке.

– Мама сказала то же самое. Ей было так грустно, поэтому она привезла их на ферму. Мне было пятнадцать или около того. Она ухаживала за раненым, белым, которого зовут Парис, пока он не поправился. Елена, черная лебедушка, не отходила от него ни на шаг. Со временем мама привезла еще лебедей, чтобы заполнить пруд. И у них начали рождаться дети. Я уверен, что здесь имело место какое-то кровосмешение, но неважно. Эта пара – всеобщие любимчики.

На Наде были резиновые сандалии, и она случайно поскользнулась на одной из каменных плит. Не раздумывая, Маркос схватил ее за локоть. Она не отпрянула от него, и, скользнув пальцами вниз по ее руке, он сжал ее ладонь. Маркос сказал себе, что это для ее безопасности, на случай, если она снова поскользнется. Но правда заключалась в том, что их руки идеально подходили друг другу.

– Я увидела фотографию лебедей, коттеджа и большого амбара в журнале «Юта Вэлли». Затем пролистала социальные сети. Я прокручивала ленту новостей и представляла свой праздник здесь, – сказала Надя. Ее взгляд затуманился, пока она рассказывала об этом, но затем она быстро опустила глаза вниз, и Маркос не успел понять, причина крылась в увиденном или потому что воспоминания причиняли слишком сильную боль.

– Я все время это слышу, – сказал он. – Сарафанное радио, репутация моей мамы как свадебной феи-крестной и прекрасные лебеди играют главную роль в привлечение новых клиентов. Сара и Кензи проделали замечательную работу в плане маркетинга.

Они подошли к заброшенному коттеджу, и он отпустил ее руку, чтобы отпереть дверь.

– Ты давно сюда не заходил? – спросила она, когда дверь не поддалась.

– На самом деле я был здесь на прошлой неделе, пытаясь найти синюю и серебряную фольгу. Но дверь сломана. Я ее сломал, тайком проникая сюда, когда был еще подростком. Я провел тут бесчисленное количество ночей. По сути нам следовало бы его полностью перестроить, но…. В коттедже есть свой шарм.

И воспоминания.

– Вы по-прежнему тут живете?

– Не-а, – ответил он, пожимая плечами. – Мне стоило бы. Я имею в виду, можно было бы сэкономить на ненужных расходах, но… – Его взгляд скользнул в сторону от ее проницательных глаз. Небо быстро становилось темно-фиолетовым, и вдали от городских огней первые звезды сверкали, как кристаллы. Как только солнце скрылось за горами, температура быстро упала. – Для моего отца лучше быть поближе к городу. – Он ухватился за ручку и толкал плечом, пока дверь не поддалась.

Аромат духов его мамы все еще витал в воздухе спустя столько лет и обрушился на Маркоса, как объятие. Он старался не давать волю эмоциям, потому что не знал, что могло бы произойти.

Надя вошла первой.

Коттедж был полон вещей, словно музей хороших воспоминаний, и прежде чем она успела обо что-нибудь споткнуться, Маркос последовал за ней на середину комнаты. Он потянул за шнурок от потолочного вентилятора, и загорелся свет. Маркос поднял старый ящик для молочной тары, который его сестра оставила под вентилятором, и поставил его у двери.