Вечерняя звезда

– Вот сразу поняла, какая-то ерунда с тобой! В смысле, чудо. Гадания ведут себя точно полоумные. Что-то брякнут – до сути не докопаешься. А дальше – хоть кол на голове теши, молчат! Карты ищут путь к тебе, чтобы ты им поверила. Сначала прошлое покажут, а ведь мы о нём не спрашивали, и только потом – будущее. Но излагают не очень ясно.

– Почему?

– Так всегда бывает с избранными: с магами, ведьмами и с озарёнными.

– Это я – озарённая?

– Или светоносная. В старинных книгах вы так называетесь.

– Правда, что мой свет видят лишь маги?

– Да. Обычным людям с тобой просто хорошо. Они лечатся возле тебя, становятся умнее и добрее. И ещё твои желания должны исполняться, и не только желания, но даже слова и мысли.

– Заметно, – усмехнулась я. – За два дня меня чуть не застрелили из лука, трижды ограбили, отвампирили едва не до смерти, сутки я голодала. Желаний не осталось! Все исполнились.

– Одну книжку гляну, – засуетилась она. Мы перешли в лавку. – Подержи лестницу.

Люсинда сняла с верхней полки серый от пыли, покрытый паутиной фолиант. И звонко чихнула.

– У тебя в комнате чисто до блеска! Почему здесь такая пылища?

– Ну как же? Сама сказала, для этого… Как его? Ан-ту-ра-жа. Вот, смотри… «Свет истинной любви…» «Редчайшее явление…» Ля-ля-ля… О! «Светоносец принимает на себя тяготы озаряемого им мира и исправляет его». «Светоносца ведёт судьба». И ещё… «Наставление светоносцу». «Желай людям добра, ибо желания твои воплощены будут». «Приласкай сирого и убого, излечи калеку, накорми голодного…» Ля-ля-ля… «Того, кто нуждается в твоей помощи, у кого нет другой надежды, – спаси». Да уж… Не позавидуешь.

– И когда же мне за моими бесконечными обязанностями найти волка? – пробормотала я.

Пророчица пожала плечами:

– Найдёшь. У избранных всё наособицу. «Светоносца ведёт судьба», – назидательно повторила она.

Ведёт, чего уж. Вспомнилось изречение сэра Уинстона Черчилля, прицепленное Сашей Тихоновым над рабочим столом: «Success is going from failure to failure without losing enthusiasm»[17].

При этом предполагалось, что «from failure to failure» мне обеспечит новый волшебный мир, а вот «enthusiasm» – моя забота.

* * *

– Заходить не буду. – Люсинда решила проводить меня к ведьме. – Мы с ней не в ладах.

– Почему?

– Ой… Такая баба злющая! Жуть. Но сильная. И не шарлатанка.

– Она меня не ограбит? Свет истинной любви её не интересует?

– Да на что он ей? Соседей ночью пугать? Её воротит от любви, как сквалыгу от долговой расписки. Только не говори, что я тебя привела, ругаться начнет. Ух, и здорова ругаться! Сама убедишься.

Лавка была приличная. Опрятная, светлая, заставленная добротными деревянными шкафами. И практически без магических атрибутов. В глубине помещения, за массивным столом сидела дородная пожилая женщина, ещё не перевалившая тот возраст, после которого без раздумий с языка слетает слово «старуха». Она читала толстую книгу, вскидывая кустистые, сросшиеся на переносице брови, хмыкая басом, морща крупный красный нос с волосатой родинкой и кривя вурдалачьи губы под полоской чёрных усов.

– Здравствуйте! – сказала я.

– Вот, значит, что… – Её слова были адресованы не мне. – Как он его… Хрясь – и с концами! – она рубанула воздух ребром ладони. По-видимому, читала детектив.

– Здравствуйте! – я усилила звук.

– Чего тебе? – ведьма едва подняла голову.

Ни вам здрасьте…

– Мне нужно спасти одного человека.

– Ну, спасай… – Она вернулась к детективу.

– Я не смогу без вашей помощи.

– Да? Что так?

– Понимаете, его заколдовали.

– Ясное дело. – Она слушала вполуха и вдруг разразилась громовым хохотом. Наверное, детектив был с юмором. Потом спросила:

– Кто заколдовал?

– Э-э… Колдун.

– А я думала, почтальон. – И перелистнула страницу.

– Тот, который Золушке пальцы отрубил.

– О! Серьёзный парень! – ведьма наконец-то посмотрела на меня.

– Он превратил его в чудовище. В волка.

– Уверена? Может, он и был чудовищем? – Она презрительно цыкнула. – Люди!..

– Уверена.

– А что ж ты к феям не пошла? – в голосе сквозила издёвка. – Дурачьё влюблённое обычно к ним бежит. К тому же от тебя несёт истинной любовью, не продохнуть!

– Я была у них. Они после слова «волк» ничего слышать не хотят. Их рвёт цветами.

Ведьма зашлась беззвучным смехом.

– Феи!.. – И скривила мясистое лицо. Похоже, больше людей она презирала только фей.

– Свет истинной любви и деньги забрали, еле ноги унесла, но не помогли.

– М-м… Лихо. Сколько ж у тебя того света, если забрали, а ты всё ещё ползаешь? И светишь, – ведьма прищурилась, – аж глазам больно. Должны были до капельки выцедить. Ты совсем не остыла к своему… чудовищу?

– Нет. Нисколько.

– Поди ж ты!.. А с добрыми да, шутки плохи! Так отвесят – злой растеряется! – И деловито добавила: – Это дорого.

– А поточнее?

– От двухсот птенчиков.

– Каких птенчиков?

– Ты не местная?

– Нет.

– Понятно.

Она вынула из ящика стола монету с отчеканенной птицей. Деньги разбойницы выглядели иначе. Монета была старой и изрядно побитой, но…

– Золото?

– Ну не медь же!