Вечерняя звезда

Мы легли спать. Я вспоминала, вспоминала… Серые глаза, тёмные волосы, нос как у Камиля Лакура. Я никогда не видела настоящего Вольфрама и не успела узнать у Доральда, сохранился ли где-то портрет моего принца. Или волшебник хотя бы слышал о его внешности. Может, злой колдун изменил её безвозвратно? И, вернув человеческий облик, он никогда не станет прежним. Каким же ты будешь? А вдруг маленьким гномом с толстыми пальцами и кривыми ногами? Или большеухим, смешным и с тонкой шеей? Благородным добрым уродцем. Что, если я не нужна тебе? Никакому. И все мои сарабанды и сонаты – игра воспалённого воображения? А ты живёшь где-то спокойненько. Никто не прислал мне телеграмму: «SOS! Спаси, погибаю!» Я даже не знаю, как тебя зовут! Но ради тебя я бросила привычный мир, друзей и родных, скитаюсь нищенкой, режу себя, заливаюсь собственной кровью, не сплю сутками, сижу в темницах, стираю кожу кандалами. И собираюсь пойти к местному Волан-де-Морту и одновременно – сумасшедшему борцу за правду. А он меня спросит: «Много ли врала, голубушка? Обманывала, запутывала. Мозги пудрила. Не пытайся юлить! Всё вижу! Как тройку по географии в журнале стирала, как на свидание с Танькиным Димкой бегала, как на экзамене списывала… От гаишника в переулок ныряла, накладную вместо заказчика подписывала. И за это…»

Силы мои кончились, я уснула.

* * *

– Симона, вставай! Курьер приехал. Эликсир твой нашли.

– А… Что?..

Я с трудом разлепила веки.

Пророчица улыбалась, протягивая стакан воды с долькой фрукта, напоминавшего лимон. Я так и не запомнила его название.

– Ещё тебе письмо.

«Ваша Светлость! Надеюсь, Вы благополучны. И на лоне природы восстановили силы после тяжёлых событий, выпавших на Вашу долю. Орлик обнаружил нужное снадобье. Опробовать его мы не можем, но с радостью вручим Вам по приезде в столицу. Радость эта, впрочем, будет несколько омрачена состоянием Его Величества. Государь, волшебным образом переменившись, осознал меру недобрых дел, невольно совершённых им за время правления, и пребывает в ужасном расстройстве. Меры, принимаемые Его Величеством к выходу из сего состояния, плодов не дают и несут урон здоровью. Потому нижайше прошу Вас приехать скорее, ибо Ваше влияние на Его Величество благотворно, как ничьё больше. С искренним почтением, преданный Вам, Ноальд Дэвор, Виконт».

– Собирайся, – сказала я пророчице. – Едем в Ордэс.

– А я там зачем?

– Король запил. Чувствую, ты нужна.

– Боже мой! – она всплеснула руками. – И он – туда же. Он вообще пьющий?

– Вообще нет. Но сейчас ему очень несладко.

* * *

– Когда он злобствовал, было проще, – шептал дворецкий по дороге к покоям короля.

Пророчица бежала следом за нами.

– Почему?

– Притерпелись, ваша светлость.

– Давайте без «светлостей». Просто Симона.

– Хорошо, Симона. Знали, как не попадаться под запал. Выкручивались.

– Помогало?

– Не всегда. Но привыкли бояться, уже и не замечали. Не зря говорят: привычка – второе счастье.

– Ещё говорят: страх – брат смерти. А теперь получается, без страха хуже?

– Теперь его жалко. Сердце обливается кровью, как на него посмотрю.

– А что случилось-то?

– Проникся он, сударыня, каким был монстром, сколько душ невинных загубил. Раскаялся. Казни отменил, пытки запретил. Все дела – на доследование. Мамаш с малолетними детьми из казематов выпустил, стариков, инвалидов – всех на волю. С одной стороны – слава богу, народ истерзан. Да и тюремщики вздохнули, а то сажать уже некуда. Но с другой… Совсем-то людей расслаблять нельзя – обнаглеют.

– Нельзя, – согласилась я.

– Пострадавшим на королевской службе – пенсию, выслугу лет и тому подобное. Вот и повалили толпой калечные, убогие. Сам по пьянке обезножил, под карету попал, а вопит: «Изувечен жестокостью монархической власти!» Безобразие.

– Как вы с ними справляетесь?

– Сообщили подданным: его величество в отпуске по состоянию здоровья. Заботу о королевстве взял на себя ваш покорный слуга, назначенный премьер-министром. Два-три дня аудиенций, прохиндейный люд понял: за наглость пенсию не платя – и подуспокоился. Тут-то мы разберёмся, а что делать с королём…

– Не переживайте, Ноальд, всё будет хорошо.

– Надеюсь, сударыня. Всё и было неплохо, пока он не нашёл дневник Герды. Это я, дурак старый, сунул его в ящик шкафа в малом кабинете, нет бы зарыть подальше… Нашёл. Рыдал сутки. Потом говорит: «Давайте посадим розу, которую мне подарила Герда». Отчего не посадить? Давайте. Но где ж её взять? Он же сам, как вернулся от Снежной королевы, разбил горшок, цветы растоптал. Кричал: «Чтобы духу их мерзкого здесь не было!» Бросились искать. Думали, найдём хотя бы семена, ведь розу когда-то вывел главный королевский садовник. Как сейчас помню, сорт назывался «Не забывай!».

– Романтично.

– У него жена страдала беспамятством. Садовник ставил ей на окно розу, а к горшку прикреплял список дел. У цветка такой сильный аромат, не захочешь, а голову повернёшь. Короче, семена нашли. Розу посадили. Да лучше не стало! Плачет, не спит, не ест. Ключи от винного погреба я забрал, но ему уже достаточно натащили, ящика три. Эх… Прошлый раз вы помните.