Вечерний круг. Час ночи

- Ну, так пошли, мальчики.

Втроём они направились к выходу из парка.

«Однако эта деловая Маечка быстро пошла на дружбу», - отметил про себя Виталий.

Гошка подогнал такси мгновенно, так что Виталий не успел сказать Майе и двух слов.

Когда девушка уехала, Гошка нетерпеливо спросил:

- А нам куда?

- А нам недалеко.

И они двинулись в сторону большой, залитой огнями площади.

У Виталия уже довольно давно появилось в городе два-три надёжных места, где он мог спокойно встретиться с кем угодно, где его знали и он мог быть уверен, что встречи его пройдут незаметно для окружающих и будут обставлены как надо. Одним из таких мест была скромная «Блинная» возле той самой площади.

Оглядев с презрением её скромный фасад, Гошка насмешливо присвистнул:

- Длинный, куда это ты меня приволок? Здесь одни мыши крупу жуют.

- Не суди, Гоша, по виду. За ним иной раз ой-ой чего прячется. Заходи.

Уже через полчаса, сидя в маленьком закутке возле общего зала и жадно уплетая тонкие, хрустящие блины с различной, вполне приемлемой закуской и проглотив уже третью рюмку водки, Гошка, отдуваясь, сказал:

- Ну, ты, Длинный, тоже даёшь. И место же выбрал, ёшь твою корень.

- А что?

- Знаем что, - хитро подмигнул Гошка. - Не пальцем учены.

- А тебе, Гоша, не приходила мысль поменять работу? - сочувственным тоном поинтересовался Виталий. - Не жарко тебе на ней стало, не припекает зад-то?

Вопрос этот Виталий задал, когда Гошка достиг того состояния, когда потребность излить душу становится уже невыносимой.

- Я тебе так, Длинный, скажу. Всё бы ничего, но братан в печёнку залез. Бросай да бросай. Ко мне на завод иди. А мне его завод во как нужен! - Гошка провёл ребром ладони по горлу. - Ну а вокруг, конечно, палёным запахло.

- Это как понять?

- А так. Первое, значит, это братан, ёшь твою корень, чего-то, видать, дознался. Тюрягой грозит. Второе, парень один пропал. Хрен его знает, где он.

- У Бороды спроси.

- Да пошёл он на хрен, Борода. Я его, жабу, ещё и не так подставлю. Вот он у меня где. - Гошка сжал кулак. - Захочу, так он знаешь куда запылит?

- А Борода-то знает, где он у тебя? - насмешливо осведомился Виталий.

- Раньше времени ему знать про то незачем. Что сделали у него, это так, начало только, - мстительно ухмыльнулся Гошка. - Я его всего закопаю. Погоди.

- Ты зря не свисти, - махнул рукой Виталий. - Про Бороду надо знать только одно, чтобы его закопать: как он «станок» крутит. А это тебе знать не положено.

- Кое-что знаем, - обещающе кивнул Гошка, уплетая блины.

- А сам ты, Гоша, что думаешь делать? Всю жизнь шестёркой не пробегаешь.

- А чего мне думать? За меня вон братан думает. У него думалка знаешь какая!

- Чужим умом жить - всё равно что чужими ногами ходить. Хуже нет.

- Плевать. Мне сейчас во как хорошо, понял?

- А братану за тебя плохо не будет?

- Иди ты на хрен! - обозлился наконец Гошка.

Виталий покачал головой.

- Эх, Гоша! Я тебе одно предложение хотел сделать. Но тут надо своей головой работать. А у тебя, видать, чурка вместо головы.

- Но, ты! Больно длинный. Я тебя покороче сделаю, - Гошка продолжал пьяно злиться. - Ишь! Один с одной стороны, другой с другой. А я не желаю, понял?!

- Значит, работкой доволен? - усмехнулся Виталий. - И дальше шестерить у Бороды будешь? Ну, валяй, валяй, Горшок. Каждому, конечно, своё.

- Да что ты ко мне прицепился?

- Я-то? Да показалось мне, что ты стоишь чего-то.

- Я, брат ты мой, ого сколько стою, не купишь.

- Это пусть тебя Борода покупает или Горох, а то и сам Вадим Саныч. Сколько они за тебя дадут, как думаешь?

- Сколько запрошу. Свобода им, так и так, дороже.

- Ох, куда занёсся! Здоров ты, Гошка, брехать, я смотрю. А, между прочим, с ними пойдёшь, если что. Разве только поменьше спрос будет. Но я тебе так скажу. И пятнадцать суток, допустим, под замком - и то хреново, сам знаешь. А тут суд светит. Тебе отломится двадцать пять по пятнадцать - зачешешься. Да нет. Ещё больше. Столько ты никогда не сидел. А ведь сам говоришь, дымится вокруг. Тогда чего ты ждёшь, скажи, а?

- Слышь, - помедлив, сказал Гошка, и голубые глаза его стали задумчивыми, он даже есть перестал: - Ты чего предлагаешь?

- Беги, Гоша. Без оглядки беги.

- А куда?

- Не ко мне, так к братану.

- А к тебе куда?

- Ко мне далеко, сам не добежишь.

- Эх, был бы Витька! - мечтательно произнёс Гошка.

- Это который пропал?

- Ага.

- Ну и что было бы?

- Вдвоём мы куда хошь закатились бы. Во парень!

- Сидит же твой Витька, сам знаешь.

Гошка насторожённо посмотрел на Виталия, и как будто даже меньше хмеля стало в его пустых глазах.

- А ты почём знаешь?

- Ха! Каждая собака в парке про то брешет. Что-то не к добру тебя к Витьке потянуло.

Закусив, Гошка вздохнул:

- Убегу. Ей-богу, убегу. Увидишь. И где-нибудь башку разобью.

- Это ещё зачем?

- А затем, что не пристану я уже ни к какой другой жизни.

- Не зарекайся. Не такие приставали. Битые-перебитые - и то… А ты ещё свеженький, молодой, необстрелянный, тебе просто.