Вечерник

В Кремле рубиновые звезды к чаю
традиционно подают, играл
кадык, и будто говоря: «Вторгаюсь», —
мой лик на паспорт стражник надвигал.
Ужасно здесь любил, и изменяясь,
курантов бой я в буднях различал,
в ночном метро Россию постигая,
стремительное тело целовал.
Очередной тиран, страну пугая,
в мучительной нас жертве узнавая,
от жалости к себе, тайком рыдал.
От снега вся Москва вокруг седая,
и купола, как пропись золотая,
и пьяных ртов мучительный оскал.

2004

Санкт-Петербург

Неотвратимый поршень злой Невы
по мановению гермафродита,
под звучный рокот ангельской трубы,
каналами путь торит из гранита.
Я у Казанской Богородицы
пролью слезу скупого прозелита,
вдыхая дух обратной стороны,
которая восстала из Магрита.
Вид страшен Петропавловской стены,
когда я похудевший от войны,
везу заледеневший труп рахита.
Горбатятся горчичные мосты,
в тумане формируются дворцы —
как ранний признак русского мастита.

2004

Немецкий цикл

Короткая связь

Немецкая отрывистая речь
никак меня не вдохновила,
сомнения не зародила,
и не заставила тебя стеречь.

Глаза твои горят, как две свечи,

я вслед иду на перекресток,
ты выглядишь почти подростком,
и щеки твои очень горячи.

Я помню, как когда-то на войне,

ты убивала отреченно,
стрелял твой дед разгоряченный,
поставив меня твердым лбом к стене.

Твой смех тогда я ненавидел,

твой изумлял меня немой испуг,
представил я себе, как Гитлер,
с трибуны врал в кольце твоих подруг.

Ты так трясла своею грудью,

ты так меня любила на костре,
к нам шли обугленные люди,
и умирали вместо нас во сне.

Ты, как танцующая рыба,

ты растворилась, как слеза во тьме,
ты как построенная дыба,
ты после смерти предстоишь во мне.

Не помню ласк твоих основы,

глаза мои взрываются от грез,
и плоский след пустой подковы
запомню навсегда, как запах слез.

Сниму очки в стальной оправе,

свой взгляд остановлю я на копье,
давно готов я к мысленной расправе,
устали мои руки на тебе.

2003

Налет