Вечная тайна лабиринта

«Как бы посетитель ни старался добраться до этого предмета или человека, всякий раз он будет попадать впросак». Второй — это иллюзия толпы. Как описывал это Палм, посетитель входит в «лабиринт» (изобретатель сам ставил это слово в кавычки), и затем:

«…глядя перед собой, он видит нескольких других посетителей, но, приглядевшись внимательнее, обнаруживает, что на самом деле все это — лишь многочисленные отражения одного и того же человека… И точно так же видят другие посетители его самого. Фактически каждый посетитель в любой части «лабиринта» отражается во всех других частях «лабиринта». Совсем по-другому дело обстоит с «приманкой» (женщиной или любым другим подходящим предметом, который попадается на глаза сразу при входе в лабиринт)… Таким образом, создаются две иллюзии: первая заставляет поверить в то, что это помещение огромно, не имеет границ и заполнено посетителями, а вторая — в то, что некий объект находится совсем рядом и добраться до него ничего не стоит».

Устройство, получившее патентное удостоверение за номером 498 524, всеми своими иллюзиями было обязано зеркалам — двадцати пяти штукам. Несколько месяцев спустя Палм получил дополнительные патенты на свой зеркальный лабиринт, потому что теперь в нем появились «улучшенные» арки и рамы, а также были более тщательно подогнаны друг к другу размеры стекол, чтобы было проще перевозить аттракцион с места на место.

Лучшим из сохранившихся зеркальных лабиринтов XIX века считается лабиринт, также построенный для выставки: Швейцарской национальной выставки 1896 года в Женеве. После окончания выставки лабиринт был отстроен заново в «Ледниковом саду» в Люцерне, где ему посчастливилось быть отремонтированным и восстановленным в 1991 году. На первый взгляд большой зал производит впечатление многоколонной мавританской фантазии, возможно навеянной испанской Альгамброй[40], и кажется, будто все его коридоры и проходы ведут одновременно в шесть — или их там даже больше? — направлений. Люди, бродящие среди зеркал, тщетно пытаются найти дорогу, но натыкаются на бесконечное число дверных проемов, которые на деле оказываются вовсе никакими и не дверными проемами, то и дело замечают самих себя в дальнем конце коридора, в который собираются войти, входят в комнату, полную цветов, и даже несколько раз, к своему удивлению, встречаются с калифом.

Над головой здесь нависает нечто, очень напоминающее мавританские узорчатые своды, а пол, как и у большинства полов зеркальных лабиринтов, украшен узором из равносторонних треугольников. Они-то и являются ключом к разгадке обмана. Не каждый треугольник действительно используется — некоторые играют чисто декоративную роль. Ширина высоких прямоугольных зеркал (которые никак не искажают отражающиеся в них предметы) совпадает с длиной одной стороны треугольников, и зеркала расставлены точь-в-точь по краям треугольников. Иногда зеркало есть только у одной стороны, иногда — у двух, иногда одна сторона треугольника соприкасается с нижним краем зеркала, а иногда — с краем простого прозрачного стекла такой же формы и размера. Из-за треугольников все эти зеркала стоят под углом в 60 градусов, и те, которые оказываются в правильном положении относительно друг друга, могут взаимодействовать и отражать друг друга. В более сложных лабиринтах, таких как лабиринт двойной иллюзии Густава Палма, используются также маленькие лабиринты внутри больших, и тогда независимая сеть зеркал — не принимающая во внимание треугольники — расставляется под углом 45 градусов, и эти зеркала отражают друг друга, но не те, которые стоят под углом 60 градусов. Впрочем, такое дополнительное усложнение встречается редко и на сегодняшний день, возможно, существует только в литературных произведениях — например, таких как мистический роман Уильяма Бэйера «Зеркальный лабиринт».

В 1986 году Джирл Уокер, ведущий колонки «Ученый-любитель» в журнале «Сайентифик Американ», вошел в лабиринт Люцерны и нашел его намного более сложным, чем ожидал. И вот, будучи журналистом, он вернулся в лабиринт с блокнотом в руках, пустил вперед жену, чтобы не натыкаться на неожиданные стеклянные стены, и нарисовал карту аттракциона. На рисунке, который он опубликовал в своей июньской колонке, изображена, казалось бы, совершенно несложная дорога с чередующимися правыми и левыми поворотами (и всего одним настоящим тупиком), которая, извиваясь, тянется вдоль стен из расставленных под углом зеркал. Также из рисунка видно, что на самом деле это никакой и не лабиринт, а всего лишь иллюзия, оптический и геометрический обман зрения. Петляющий и изменчивый лабиринт существует лишь в голове того, кто по нему идет. Как продукт технократической науки XIX века, лабиринт в Люцерне представляет собой такую же затейливую конструкцию и, при всей своей несерьезности, гениальное творение, как и его современница — Эйфелева башня.