Вечно

Слова Кармина вызвали у Хейвен приступ паники. Она начала безостановочно выкрикивать слово «нет» и неразборчиво кричать, умоляя Кармина вернуться и все исправить. Она винила его, потому что он отказывался объяснять ей случившееся. От его слов ей становилось только лишь больнее. Он проигнорировал свой телефон, замерев на месте и принимая все резкие слова Хейвен и раздирающие душу крики. Сначала он подарил ей надежду, а затем отобрал ее, усилив удар своими словами.

– Ее больше нет.

За каждым «Я тебя ненавижу», вырывавшимся из груди Хейвен, следовало «Я люблю тебя», срывавшееся с губ Кармина. Каждый раз, когда Хейвен умоляла его отпустить ее, он говорил ей о том, что всегда будет рядом с ней. Его сильные руки казались ей невероятно знакомыми, но в этот раз они не могли унять ее боль.

Через некоторое время Хейвен сдалась, ее удары стали слабеть. Когда ее слезы высохли, она обмякла в объятиях Кармина, но так и не разжала кулаки. Замерев, она погрузилась в тишину, в оцепенении смотря на телевизионный экран.

* * *

Заметив взошедшее солнце, ознаменовавшее собой начало нового дня, Кармин ощутил всю силу усталости – он чувствовал себя так, словно его тело было пронизано иглами. Решив сесть, он начал приподниматься, однако Хейвен помешала ему это сделать, вцепившись в него.

– Мне нужно размять мышцы, – сказал он. У него першило в горле, лопатка ныла от боли, но он попытался это игнорировать. Его самочувствие не имело значения. Ничто не могло сравниться с тем, какую пустоту ощущала Хейвен.

Отпустив Кармина, она опустилась на постель. Достав свой телефон, Кармин набрал номер Селии. Он вновь сел на кровать, когда его телефон зазвонил. Взволнованным голосом Селия сообщила ему о том, что они волновались и что они проведут день на ранчо Антонелли для того, чтобы все уладить. Положив трубку, Кармин посмотрел на Хейвен – опустошенное выражение ее лица разрывало его на части. От вида ее горя у него сжималась грудь. Однако в ее глазах еще теплился слабый огонек, который вселял в Кармина некоторую надежду. Она по-прежнему была рядом с ним, и где-то глубоко в ее душе еще было место свету.

Она еще не потеряла свою веру в него.

– Они спрашивали, приедешь ли ты попрощаться, – сказал Кармин, прочистив горло.

Поднявшись с постели, Хейвен обулась, не произнеся при этом ни слова. Кармин взял ключи, проследовав вслед за ней к двери.

Кармин вел медленно, не горя желанием возвращаться на ранчо. Хейвен напряглась, когда они подъехали к дому, однако Кармин не стал ей ничего рассказывать, не зная, стоит ли сообщать ей о том, что Майкл и Катрина тоже были мертвы.

Он вышел из машины и вздохнул, заметив, что Хейвен не двинулась с места. Он уже собирался было обойти машину и открыть пассажирскую дверь, однако ему помешала вышедшая на крыльцо Селия, которая посоветовала ему дать Хейвен немного времени. Это далось ему нелегко, но он все же отошел от машины и оставил Хейвен одну, напоминая себе о том, что попросту не может вести себя с ней как с маленьким ребенком. Он будет рядом с ней, если она этого захочет, но он не мог попрощаться с ее матерью за нее, как бы сильно ему этого ни хотелось.

Селия провела его к большому, высохшему дереву, растущему посреди ранчо, возле которого в землю был воткнут небольшой деревянный колышек. Они постояли там несколько минут, смотря на могилу. Горячий воздух был наполнен невысказанными словами.

– Ты не виноват, – сказала Селия, поглаживая Кармина по спине. – Я знаю тебя. Ты все время винишь себя в тех ситуациях, когда ты попросту не можешь ничем помочь.

Кармину хотелось сказать ей, что она ошибается, потому что это была его вина, но Селия все равно не согласилась бы с ним.

Она покачала головой, так и не услышав от него ответа.

– Можешь ничего не говорить, главное – выслушай меня. Ты ни в чем не виноват, точно так же, как и Хейвен. Нам следовало бы почаще тебе об этом напоминать, а ты, в свою очередь, должен донести это до Хейвен. Она попытается придумать такой вариант, при котором все могло бы быть иначе – при котором ее мама была бы жива – но ты должен понимать, что это невозможно.

Кармин кивнул, вспоминая то, как он в детстве часами бродил по лесу, придумывая в своей голове различные варианты развития событий, при которых его мама была бы жива. Он выискивал в своей памяти самые незначительные детали, преувеличивая их значение и превращая в катализатор, который и привел к катастрофе. Ему не хотелось, чтобы в эту ловушку попалась и Хейвен, поскольку он прекрасно знал, что за этим следовало. Это приводило к тому, что люди становились черствыми, равнодушными – их душа медленно умирала, уступая темноте.

– Это несправедливо, – сказал Кармин. – Она даже не смогла пожить.

Селия вздохнула.

– Она не могла распоряжаться своей жизнью, но вопрос смерти оказался в ее власти. Она приняла решение и довела его до конца. Мы не можем ее за это осуждать. Мы не имеем такого права. Мы должны уважать ее решение, как бы это ни было тяжело.