Вечно

Несмотря на то, что Кармин сомневался в благородности мотивов Николаса, он понял, что все вокруг него были правы. Отец сказал ему о необходимости уважать решения Хейвен, и, вместе с тем, он должен был позволить ей совершать и свои собственные ошибки. Кроме того, Диа спрашивала у него о том, куда делась его вера в Хейвен.

Куда же делась его вера в нее?

– Знаешь, он пиздец как меня ненавидит, – сказал Кармин.

– Он злится на тебя, но ненависти не испытывает. Думаю, ему не хватает тебя.

Кармин горько рассмеялся.

– Он говорит обо мне всякую чушь.

– Порой он действительно это делает, но, как ты сам заметил несколько минут назад, все мы в пылу обиды говорим нелицеприятные вещи. Он не знает того человека, которым ты стал. Раньше вы были очень близки и очень похожи. И теперь у тебя есть я, а у Николаса нет никого. Я понимаю, почему он не хочет мириться с тем, что ты изменился – ведь сам он остался прежним. Ему не хочется верить в то, что ты перестал быть тем взбалмошным человеком, которым был раньше, потому что это будет означать, что теперь он действительно одинок. Он опустошен, и, ко всему, он лишился единственного друга.

– Почему ты решила, что он опустошен?

Хейвен пожала плечами.

– Он говорил о том, что, возможно, оставит все и уедет. Это напомнило мне о том, как мы обсуждали возможность начать все с чистого листа. Ведь людей, у которых все хорошо, не посещает желание все бросить, верно?

– Думаю, да.

– Раньше я думала, что он разговаривает со мной для того, чтобы позлить тебя, но теперь мне кажется, что он общался со мной из-за того, что я была связующим звеном между тобой и им. Возможно, это глупо, но мне показалось, что сегодня не только мне нужна была компания.

Развернувшись к Кармину, она провела рукой по его щеке.

– Поверить не могу, что я ударила тебя, – сказала она, снова начиная плакать.

Кармин накрыл ее руку своей.

– Я бы тоже себя ударил. Пожалуй, я это заслужил.

– Никто этого не заслуживает, – сказала Хейвен. – Мне ли не знать.

– Разве мы уже дважды не обсудили то, что иногда люди делают и говорят такие вещи, которые на самом деле делать и говорить они не хотят? Нам нужно еще раз это обсудить? – Хейвен покачала головой, и он нежно улыбнулся ей. – Хорошо. Хочешь вернуться домой? Этот вечер длится уже целую вечность, и, ко всему, мне не мешало бы убраться с озера до того, как Николас передумает и вызовет полицию.

* * *

Винсента окружали стопки бумаг. Казалось, что с каждым мгновением их становилось все больше и больше. Он сидел в своем кабинете уже несколько часов, пытаясь разобраться с работой, но ему никак не удавалось сосредоточиться.

У него не осталось ни капли энергии, и все вокруг разваливалось на части.

Винсент уже в пятый раз перечитывал один и тот же абзац, когда дверь в его кабинет с шумом распахнулась. Подняв голову, он увидел своего сына, входящего в его кабинет.

– Ты превращаешь эту ночь в настоящий ад, Кармин.

– У меня есть то, что сделает ее лучше, или же вконец испортит тебе жизнь.

Бросив записную книжку на стопку бумаг, Кармин случайно выбил ручку из рук своего отца. Посмотрев на книжку, Винсент вздохнул.

– И что это?

– Не узнаешь мамин дневник?

Винсент замер.

– Он был у девушки?

– Да. Я не знаю, что именно в нем написано и сколько всего Хейвен успела прочитать, но она знает правду. Она нашла дневник в библиотеке.

Облокотившись на спинку своего кресла, Винсент ошеломленно смотрел на дневник.

– Я предполагал, что твоя мать вела дневник, но я думал, что он хранится вместе с остальными ее вещами. Мне и в голову не приходило, что он мог находиться среди книг.

– Но именно там он и хранился. Именно по этой причине я и поехал за ней на озеро. Если ты хочешь на меня поорать, то приступай, но я не жалею о своем решении.

Винсент промолчал. Он не мог подобрать нужных слов.

После того, как Кармин ушел, Винсент провел рукой по потрепанной обложке. Поддавшись любопытству, он открыл дневник своей жены, и пролистал его до последней страницы. Смотря на знакомый почерк, он чувствовал себя так, словно кто-то вонзил руку ему в грудь и крепко сжал в ладони его сердце.

Просматривая одну из записей, он заметил хорошо знакомую ему дату. 12 октября 1997 года. Маура сделала эту запись в день своей смерти.

Винсент практически слышал голос своей жены, читая последнюю запись в ее дневнике.