Вечное Евангелие в вечно меняющемся мире (ЛП)

Опираясь на свой нью–йоркский опыт, а также на более ранние исследования, я предложил другое объяснение. В Северной Америке водораздел в духовных интересах проходит не между белыми и черными, а между коренными американцами и иммигрантами. Переселенцы из Восточной Европы совершенно открыты для адвентистской вести, как некогда мои немецкие предки. А вот уже до второго и третьего поколения американцев немецкого происхождения донести евангельскую весть не удается. В Нью–Йорке каждый год принимают крещение в большом числе чернокожие выходцы из таких мест, как Гаити, Ямайка и Тринидад, но при этом руководство Северо–Восточной конференции не знает ни одной церкви, которая успешно проповедовала бы афроамериканцам (коренным чернокожим американцам). Знаменитая Ефесская церковь адвентистов седьмого дня в Гарлеме на девяносто пять процентов состоит из иммигрантов и на восемьдесят — из тех, кто приезжает на богослужения из пригородов, а это говорит о том, что, несмотря на множество церквей в Гарлеме, местные жители остаются в основном невоцерковленными и не охваченными евангельской проповедью.

Церковный рост среди латиноамериканских иммигрантов не прекращается, но при этом мы редко крестим выходцев из Латинской Америки в третьем или четвертом поколении. И наконец, такое же точно положение наблюдается среди американских корейцев. Отсюда вывод: адвентистской Церкви в западном мире нужно думать не о том, как проповедовать белым, а о том, как нести весть коренным жителям Северной Америки, Европы, Австралии и других развитых стран, таких как Сингапур, например. Хотя в Сингапуре белые составляют всего лишь один процент населения, местная адвентистская церковь сталкивается с теми же проблемами, что и церковь в Соединенных Штатах и Великобритании. Так что, когда речь идет о благовестии в западных странах, расовая проблема тут ни при чем; перед нами стоит проблема коренного населения этих стран.

Прежде чем идти дальше, я хотел бы пояснить одну вещь. Когда я говорю, что перед нами не стоит расовая проблема, я имею в виду только евангелизм. Я ни в коем случае не пытаюсь убедить вас, что в адвентистской Церкви нет расовых проблем. У нас есть как открытые, так и скрытые проявления расизма. В частности, в адвентистской миссионерской деятельности просматривается систематическое пренебрежение к афроамериканцам и выходцам из Мексики. Не нужно думать, что если в Церковь вливается большое число темнокожих и испаноговорящих, значит, с благовестием среди этих групп населения у нас все в порядке. На самом деле мы не замечаем, что рядом с нами еще очень много не охваченных проповедью групп. Не так уж трудно «снимать сливки» в лице тех, кто с готовностью принимает нашу весть. Но при этом мы совершенно забываем о больших сегментах аудитории, которые нас не слышат.

Когда речь заходит о слабом отклике на нашу проповедь, то дело здесь не в расовой принадлежности людей, а в том, насколько долго они живут в западных странах. Ни в одной из развитых стран — и уж конечно, ни в одной исламской стране — нам не удается донести евангельскую весть до людей, принадлежащих к главенствующей культуре. В этих регионах принимают крещение в основном недавние переселенцы.

Когда я поделился этими мыслями с группой адвентистских пасторов из Южной Англии, выходцев из Вест–Индии, один из них заявил: «Зачем же нам тратить время на тех, кому донести нашу весть почти невозможно? Тем более что у нас его и так немного. Давайте посвятим наше время и наши деньги людям, открытым для нашей вести. Если коренное население закрыто для Евангелия, это не наша проблема».

Этими словами он, безусловно, выразил мнение многих британских пасторов и рядовых членов церкви родом из Вест–Индии. Однако озвученный им подход по крайней мере недальновиден.

Я ответил ему так: «А разве вам не безразлично, останутся или нет в церкви ваши дети и внуки? Я, будучи американцем немецкого происхождения, знаю, что ваши дети и внуки будут коренными британцами; они уже не будут чувствовать себя иммигрантами. Если церковь не научится благовествовать коренным британцам, она не сумеет заинтересовать и ваших детей тоже».

Вот тут–то и начался настоящий разговор. Слово взял один пастор–англичанин: «Одного не пойму: когда адвентистская Церковь впервые появилась в Великобритании, ближе к концу девятнадцатого века, она была вполне созвучна основной массе англичан. Иначе у нас сейчас в церкви вообще не было бы коренных британцев. Что же изменилось с того времени?»

Этот вопрос произвел на меня какое–то магическое действие. Я вдруг ясно увидел то, чего раньше не замечал или не мог связать. Спустя мгновение я увидел могущественную руку Божью там, где увидеть ее совсем не рассчитывал. Моя поездка в Великобританию стала ключом к открывшейся мне новой перспективе, причем я увидел в новом свете не столько ситуацию в Великобритании, сколько в Северной Америке.