Вечность и еще два дня

Дядя Леша поднатужился, сжал ладонь, но тщетно. Грецкие орехи не хотели колоться в его руке, оказались слишком крепкими.

— Что-то я не понял! — заявил дядя Леша, поднялся, подошел к двери, вставил орех между косяком и полотном.

Дверь заскрипела, чуть приподнялась в петлях, но затрещал и орех. Дядя Леша азартно крякнул, усилил нажим. Дверь чуть отошла от косяка. Полине казалось, что она вот-вот отвалится. Но нет, орех лопнул раньше. Дерево смяло его, вдавило мелкие осколки в сухую расплющенную мякоть, но дядя Леша рад был и этому.

— А ты говорила! — заявил он и торжествующе глянул на Полину.

Дядя Леша был прав, когда уличил ее в сговоре с орехом. Она действительно болела за него, просто хотела, чтобы победил слабый.

Дядя Леша положил раздавленный орех на ладонь, размешал его пальцем и бросил в корзину. За второй браться не стал. Сел за стол, откинулся на спинку стула и посмотрел на Полину, пытаясь сосредоточиться на своих обязанностях.

— Номера машины запомнила? — спросил он.

Полина мотнула головой. Не подумала она о том, чтобы запомнить номер, не догадалась, прозевала.

— А марка машины?

— Ну, внедорожник. Темно было.

Она рассказала участковому все без утайки, упомянула про Генку Пономаря и Костю Мулевича. Расчет ее был прост. Чем больше людей знает об убийстве Ваньки Жарникова, тем меньше смысла убивать Полину как свидетеля. А дядя Леша не просто человек, он капитан полиции, представитель закона.

— Темно было, — передразнил ее Хворостов. — А фамилия этого Германа?

— Не знаю.

— А Кирилла?

— Не спросила. Но я знаю фамилию Генки. Пономарь, Мулевич и Жарников.

— И где мне их по фамилиям искать?

— Ну, не знаю, может, в Твери. Жарникова убили, Мулевича машина сбила. Должны же быть какие-то сводки по происшествиям.

— Да уж, задала ты мне задачку!

Дядя Леша опустил руку на стол спокойно, но тяжело. Уцелевший орех попал под ладонь. Послышался треск, с которым он лопнул. Дядя Леша встрепенулся, удивленно глянул на расколотый орех, самодовольно улыбнулся. Хоть какая-то в жизни радость.

— Этот Герман мне угрожал. А у его водителя был пистолет.

— Он из него стрелял?

— Нет.

— Может, пневматический?

— Да нет, боевой.

— Не знаю, чем тебе помочь, — сказал дядя Леша и бросил в рот кусочек орехового ядрышка. — Справки-то мы, конечно, наведем, но если тебе охрана нужна, то с этим извини. Людей у меня нет.

— Да дело не в охране, — со вздохом проговорила Полина.

— А в чем?

— Если со мной что-то случится, будете знать, кого искать.

— Самой-то не смешно? Ничего с тобой не случится. В кино, это да, там такое бывает, а у нас нет. Заявление писать будешь?

— На кого?

— Вот и я думаю, что не надо. Но учти, я тебя не отговаривал! Напишешь — будем искать, нет — я все равно запрос сделаю. И знать будем. У тебя все?

— Нет, — неуверенно сказала Полина.

— Что такое?

— Я же говорю, Кирилл этот к озеру пошел по снегу, а Герман за ним. Вдруг он его догнал и убил? Сходить бы надо, посмотреть.

— Ружье у этого Кирилла было?

— Было.

— Ты слышала хоть один выстрел?

— Нет.

— Значит, ушел. В принципе, можно, конечно, сходить. — Хворостов пожал плечами. — Но ты же видишь, как валит. Следы все замело напрочь.

Полина согласно кивнула. Снег сыпал с утра. Как только Герман уехал, так и началось. В поселок она только к полудню смогла отправиться. Сама на лыжах, Антошку на саночки, так и добралась. Сынок сейчас у тети Нелли, вроде бы под присмотром, а душа болит.

— Да, я смотрела, плохо видно, — согласилась она.

Домой Полина вернулась в расстроенных чувствах, даже Дружка не приласкала, когда он подбежал. А ведь на него сейчас вся надежда. Зря только в участок ездила. Чем ей мог помочь дядя Леша? Охрану выставить? А где же он ее возьмет? Разве что чучело поставит.

Но охрана нашлась. Об этом Полина узнала вечером от Миши. Он прикатил к ней на своем тракторе и поставил его так, чтобы к воротам никто не мог подъехать.

— Принимай добровольную дружину! — сказал Миша.

Полина смотрела на него с удивлением и интересом. Заинтриговал ее Миша, не чувствовала она к нему обычной неприязни.

— Добровольный помощник участкового инспектора гвардии сержант запаса Кривопалов! — Он приложил правую ладонь под нижний срез шапки. — Буду тебя охранять!

— Ты серьезно?

— А когда я с тобой шутил? — Миша смотрел на нее в упор, сверху вниз, прямо в глаза.

Полина вдруг почувствовала себя льдиной, каким-то чудом оказавшейся над печной трубой. Не очень приятно было таять в тепле горького дыма, но и заледенеть не получалось.

— Ты ведь сказал, что больше сюда не придешь.

— Так не по своей же воле, а по распоряжению начальства. Ружье у тебя должно быть.

— Ну, хорошо.

Полина провела гостя в дом, встала к плите. Для себя она варила только кашу, а мужчине нужно мясо. Утиная тушенка у нее оставалась, хватало картошки и лука.

Она почистила картофель и заглянула в горницу. Миша стоял над манежем и показывал Антошке, как Баба-яга летает в своей ступе. Сынок улыбался беззубым ртом, глядел, как он машет руками, отталкивается воображаемой метлой.