Вечность в повседневности. Правила христианской жизни из опыта общины отца Алексея Мечева

В 1909 году в весьма напряженной обстановке, когда политическая оппозиция решительно утверждала, что монашество – это враг, с которым нужно бороться, в Троице-Сергиевой Лавре при закрытых дверях проходил Всероссийский съезд монашествующих, на котором поднимались важные вопросы. Епископ Никон[39], богослов и церковный публицист, говорил, что отец Паисий в конце XVIII века принес в Россию светильник, но в начале ХХ века свет его так дрожит и мерцает, что, кажется, он находится под угрозой. В заключительном слове он делился своим беспокойством: «Сейчас мы обязаны продвигаться вперед как авангард воинствующей Церкви Христовой, идти навстречу князю мира сего, вооружившись не словами, но делами, укрепившись нашим личным подвигом, чтобы сразиться с сатанинским плотским миром. <…> Речь идет о том, чтобы наши сердца возгорелись огнем любви к сладчайшему Господу Иисусу. Мы верим, мы знаем, что от этого огня, дарованного по благодати Божией, обязательно возгорятся бесчисленные огоньки православных русских сердец»[40].

Эти высказывания позволяют понять, сколь сильны были духовные потрясения, охватившие Церковь и русское общество. В них звучит горькое пророчество. Нравственная ситуация в городе и деревне была драматичной. Революционная атеистическая пропаганда находила отклик во всех слоях населения, что вызывало глубокую тревогу. Тем не менее владыка Никон давал своим слушателям надежду, призывая каждого без промедления встать на службу Любви. Хотя значительная часть духовенства и мирян приспосабливалась к ситуации или мирилась с ней, все чаще и чаще раздавались голоса, призывающие к возрождению и обновлению церковной жизни. Многие чувствовали, что исторический цикл завершается и должен начаться новый.

В этой краткой работе мы ограничились беглым обзором истории духовного движения монашествующих старцев в России. Тем не менее надеемся, что сказанное выше позволяет яснее увидеть, в каких исторических обстоятельствах проходило служение отца Алексея Мечева.

Подведем итог сказанному в этой части повествования. Итак, русское старчество вписывается в очень древнюю православную традицию, которая с неожиданной силой и глубиной обновилась в русской Церкви в конце XVIII века. Воспитательский и апостольский труд старцев, в частности монахов Оптиной пустыни, имел огромное значение для всего русского общества, от интеллектуальной и культурной элиты до крестьян, по большей части неграмотных. Исполненные милосердия Божия, старцы-монахи призывали обращавшихся к ним в великом множестве людей к совершенствованию христианской жизни, которое возможно как в удалении от мира, так и в миру.

Этот краткий рассказ о монашеском движении старцев в России послужит вступлением ко второй части, где мы постараемся воссоздать портрет отца Алексея Мечева, старца из белого духовенства, верного древнехристианскому призыву жить в миру, подобно закваске в тесте, но бодрствовать, чтобы не поддаться обольщениям духа мира сего.

Избегая упрощений, можно все же сказать, что накануне революции традиционное русское монашество переживало определенный кризис. Однако именно в конце XIX – начале ХХ века появились новые старцы, новые святые, последователи светочей монашества. Их признавали как старцев, хотя они принадлежали к белому духовенству и были женаты. Они перенесли благодать и духовный опыт старчества в новые условия и приспособили этот опыт к нуждам людей революционной эпохи.

Появление этих людей стало неожиданностью. Нужно напомнить, что реформа Петра Великого, подчинившая Церковь имперской власти, стремилась превратить белое духовенство в простых чиновников. Далекие от того, чтобы играть основную роль в церкви, как это было на Западе, приходские священники оказались обесцененными и униженными в социальном и духовном плане. Они были плохо образованны, зачастую обречены на нищету под гнетом семейных обязанностей, иногда они были пьющими и грубыми. Государство использовало их в своих полицейских целях. Тем не менее и в эти темные времена сияли светоносные души. В Москве среди священников белого духовенства было немало тех, кто получил особые дары духовного руководства и исцеления душ: отец Валентин Амфитеатров[41], отец Александр Стефановский[42], отец Николай Кадашевский[43](Смирнов, из церкви Воскресения Христова в Кадашах). Нельзя не вспомнить также прославленного отца Иоанна Кронштадтского (Сергиева, 1829–1908), который жил в одном из пригородов Петербурга.

Часть II Портрет старца Алексея Мечева (1859–1923)

И Господь сказал ему: встань и иди в город; и сказано будет тебе, что надобно делать.

Деян. 9: 6

Не умолкну ради Сиона <…>.

На стенах твоих, Иерусалим,

Я поставил сторожей, которые не

будут умолкать ни днем, ни ночью.

Ис. 62: 1–6