Вечные вопросы

«Когда придет смерть, меня уже не будет» означает, что после смерти тела умрет и душа, по крайней мере, умрут мысли и чувства.

То есть гарантированное спасение от страха, а значит и необходимое условие счастья — это вера в то, что после смерти ничего не будет. В противном случае, всегда остается возможность того, что после смерти будет хуже, чем до нее по той ли причине, что ты себя неправильно вел или почему-то еще.

Разве что кто-то дал бы гарантию, что после смерти в любом случае все будет хорошо. Или дал четкую и простую инструкцию, что нужно делать, чтобы после смерти было хорошо.

Дает ли такую однозначно понятную инструкцию какая-либо из мировых религий? Боюсь, что нет.

Хочешь быть счастливым — верь в то, что после смерти в любом случае не будет ничего плохого. Или хотя бы верь, что после смерти не будет вообще ничего.

А если ты не хочешь быть счастливым, значит в тебе говорит нечто чужое, то, что на самом деле не есть “Ты”.

Какая цель выше? Что выбрать — спасение человечества или личное счастье? Может ли быть по-настоящему счастлив человек, если знает, что умрет он, умрут его близкие, умрет все человечество и ничего от этого не останется?

Может ли стремление к своему счастью подтолкнуть к заботе о спасении других? Так и есть.

«Так как разум не требует ничего противного природе, то он требует, следовательно, чтобы каждый любил самого себя, искал для самого себя полезного, что действительно полезно, и стремился ко всему тому, что действительно ведет человека к большему совершенству, и вообще, чтобы каждый, насколько это для него возможно, стремился сохранять свое существование…

В самом деле, если, например, два индивидуума совершенно одной и той же природы соединяются друг с другом, то они составляют индивидуум вдвое сильнейший, чем каждый из них по отдельности. Поэтому для человека нет ничего полезнее человека; Люди, говорю я, не могут желать для своего сохранения ничего лучшего, как того, чтобы все, таким образом, во всем согласовались друг с другом, чтобы души и тела всех составляли как бы одну душу и одно тело, чтобы души и тела все вместе, насколько возможно, стремились сохранять свое существование и вместе искали бы общеполезного для всех. Отсюда следует, что люди, управляемые разумом, т. е. люди, ищущие собственной пользы по руководству разума, не чувствуют влечения ни к чему, чего не желали бы другим людям, а потому они справедливы, верны и честны».

Спиноза, “Этика”.

Как правильно жить?

Существуют два подхода к этому вопросу. Первый (телеологический) — “Цель оправдывает средства”, то есть образ действий менее важен чем правильная цель, которую мы достигаем. Второй подход (деонтологический) исходит из того, что мы ничего не знаем о правильных целях, но есть нечто (разум, совесть, правила поведения), следуя чему мы в конечном итоге придем к правильным результатам. “Делай что должен и будь, что будет”.

Телеологический подход представляется более продуктивным, чем деонтологический. Идея категорический императива может быть продуктивной в большей степени, если она связана не понятием долга, “висящего в вакууме”, а с мировоззрением или поведением, обусловленным целью.

В большой степени деонтологический подход имеет негативный характер, в нем всегда явно или неявно присутствует запрет что-то делать или не делать (потому что “не положено и точка”), он угнетает, давит.

Когда человек видит цель и хочет ее достижения, он думает не о долге или ограничениях, которые он должен преодолеть, а о награде, которую он получит в конце.

Происхождение морали и религии

Не бесспорные, но очень интересные тезисы о происхождении морали и, отчасти, религии содержатся у Ницше (“Генеалогия морали”).