Вечные вопросы

Человек, совершающий, скажем убийство (поскольку только умышленное убийство, по нашему мнению, является основанием для смертной казни) делает это, как правило, либо в состоянии страсти, алкогольного, наркотического опьянения, когда для него, что называется, море по колено, либо заранее все продумав, и будучи уверен, что не понесет наказания за свое преступление. Поэтому его и не волнует размер наказания: он уверен, что он его не понесет, иначе он бы его не совершал. И действительно, статистика говорит о том, что действительно подавляющая часть планируемых убийств не раскрывается, так что уверенность преступника в данном случае основана на знании фактов.

Многие религии говорят: милость выше справедливости. В каких случаях это так, а в каких нет?

Справедливость состоит в том, чтобы воздавать добром за добро и злом за зло и воздаяние это должно быть соразмерным совершенному нам добру или злу. Но нам трудно быть объективным по отношению к себе. “Милость выше справедливости” означает только то, что если мы не уверены в том, что наше воздаяние справедливо, нам лучше отдать больше добра, чем заслуживает человек, и заплатить ему меньшим злом, чем он заслуживает, чем наоборот.

Милость не отменяет справедливости когда нам дано судить посторонних. Она не отменяет справедливости и когда нам дано судить о том и тех, кто имеет отношение к нам. И она означает, что мы в случае неуверенности должны “округлять” плату в пользу других за свой счет.

Это относится и к смертной казни. Милость не отменяет ее, но она безусловно недопустима, если есть сомнение в виновности. И конечно, она допустим только за умышленное причинение смерти другому — это соразмерно.

Справедлив ли ссудный процент

Что об этом думал нобелевский лауреат П. Самуэльсон (“Экономикс”). Аристотель, пишет он, полагал, что “несправедливо начислять положительный процент за пользование ссудой”. Такой же точки зрения придерживалась христианская церковь в средние века, а также ислам по настоящее время. Впрочем и в средневековой Европе и в исламском мире люди находили способы обходить эти ограничения.

Самуэльсон так оправдывает ссудный процент.

Ситуация первая. Некто берет деньги для того, чтобы вложить их в дело и получить процент. Значит за то, что кредитор дал эти деньги, а не вложил их сам в дело и не получил выгоду, он должен получить возмещение. По мнению Самуэльсона, это справедливо. При этом не имеет значения, что предприниматель, взявший деньги, как минимум должен будет провести некие организационные мероприятия, требующие его сил и времени.

Ситуация вторая. Некто берет кредит просто для того, чтобы потратить его на свои потребительские нужды (например, хорошо поесть или на лечение), а не вкладывать деньги куда-то, чтобы получить выгоду. Справедливо ли брать с него процент? Да, справедливо, считает Самуэльсон, ведь какая тогда кредитору выгода давать ему деньги, если он может дать их предпринимателю или сам вложить в дело?

За скобками остается еще пара нюансов. Во-первых, кредитор, в общем случае — это коммерческий частный банк и дает он не свои деньги, а те деньги, которые ему передали на хранение. Во-вторых, наличие процента терпимо даже чисто с точки зрения экономики лишь в случае (и это прекрасно объясняется самим Самуэльсоном), когда в экономику постоянно внедряются инновации, повышающие производительность труда, в противном случае процент должен постоянно снижаться, доходя до нуля (в ситуация кризиса экономики наличие ссудного процента усугубляет действие кризиса).

Разумеется, разумно взимать некую сумму за услугу хранения денег (при этом у владельца депозита должна быть возможность наложить запрет на выдачу его денег в качестве кредитов другим людям, а сама стоимость услуги хранения не должна быть пропорциональна сумме, переданной на хранение), за осуществление кредитных операций (по факту совершения этих самых операций) и, конечно, в качестве страховки при выдаче ссуды на случай невозврата.

Что такое красота?

Чувство красивого априорно, до всякого опыта, врожденно свойственно человеку. Оно не вполне субъективно: при всех различиях есть нечто, что воспринимается как красивое абсолютно всеми (исключая, разве, слепых и глухих в этом отношении, то есть полностью не способных отличать красивое от некрасивого).

Лейбниц в свое время дал прекрасное определение красоты — “единство в многообразии”. У нас, по какой-то причине, есть способность отличать в том, что мы воспринимаем пятью чувствами наличие или отсутствие многообразия и его единства.