Читаем Вечный юноша полностью

Ищу всегда среди простейших словЛишь, которые необходимы.Со скупостью, с тоской неповторимой —Как труден и нерадостен улов!И мне, мой друг, милей всего другогоЗвучание и сочетанье слов.Прислушайся, как бесподобно слово!Как чрез магический кристалл мир сноваПрекрасен, свеж и нов.


Октябрь, больница.

Забавно!


44.

(Газетная вырезка «Служба здоровья. Ходите побыстрее», — Н.Ч.).


45.

(Конверт с газетными вырезками:

1. Статья Ив. Ал. Бунина «Записная книжка», «Возрождение» 28/ X 1926 г. Париж

2. Открытое письмо И.А.Бунину Модеста Людвиговича Гофмана, помещенное в «Последних новостях», Париж, 9/ XI 1926 г. — Н.Ч.)


46.

(Газетная вырезка «Голос Родины», № 94(943), ноябрь 1965 г., о награждении соотечественников, проживавших во время Великой Отечественной войны за границей и активно боровшихся против гитлеровской Германии: Вера Оболенская, Георгий Шибанов, Алексей Дураков, Михаил Гафт, Кирилл Радищев — Н.Ч.)


47.

(Газетная вырезка. «Известия», 28/I, 1967 г. «Слово Катаева» Ираклия Андроникова — Н.Ч.).


48.

(Газетная вырезка из «Голоса родины»: «Третий пленум советского Комитета по культурным связям с соотечественниками за рубежом», Г.Евдокимов, В.Резников, Б.Валентинов. На фото: Группа участников Пленума: член авторского совета редакции «Голоса родины» В.Б. Сосинский, редактор газеты «Голос Радзимы» Л.Я. Прокша, член Советского Комитета митрополит Крутицкий и Коломенский Пимен, председатель Товарищества по культурным связям с украинцами за рубежом писатель Ю.К. Смолич — эта фамилия подчеркнута Ю.Б.Софиевым, он знал и его, и Сосинского — Н.Ч.).


49.

(Целая страница посвящена Алексею Дуракову — из газетных вырезок: «Патриоты земли русской в Зарубежье», портрет А.Дуракова, заметка: «Удивительно светлый образ талантливого поэта, милейшего человека и настоящего патриота Родины сохранился в памяти всех, близко знавших в эмиграции Алексея Петровича Дуракова.

Наши сведения о жизни и творчестве поэта в эмиграции до последнего времени были довольно скудными. Вот что рассказал репатриант Илья Николаевич Голенищев-Кутузов, близко знавший поэта в течение многих лет жизни на чужбине», «Голос Родины», стр. 6, ноябрь, 1963 г., № 64 (765). Далее идет статья «Поэт. Борец. Партизан», — Н.Ч.).


50.

(Конверт пустой, от Майдановича из Московской области, Зареченск, приписка Ю.С. — «Очень ценные для меня сведения Алексее Дуракове». Ниже еще запись:

«Разве совместима семейная жизнь с мелочностью и злобой архимещанства?» — Н.Ч.)


51.

10/II 67 г.

Мне на плечи бросается век-волкодав,Но не волк я по крови своей.

О. Мандельштам.


Один из самых страшных символов-видений нашего века — концентрационный лагерь. Бараки, бараки, бараки до ужаса единообразные, мертвящие душу, выровненные по линейке, с дорожками-линейками, с двух-трех этажными нарами, или с двухэтажными койками, с общими умывальниками, с общими нужниками, с общей столовой, обнесенные колючей проволокой, с воротами, с будками для охранников, саамы страшные — с вышками, рвами, током, собаками, но еще страшнее, с людьми-хозяевами, которые принимают эти лагеря, представителями власти, которая лагеря создала; глупейшая фраза, когда об этих людях говорят, что «они хуже собак», кощунственная фраза — как можно сравнивать этих двуногих гадов с благородными, преданными четвероногими друзьями человека, настоящего человека.


Символ-видение — абсолютной анти человечности.

Символ-видение — хамского затаптывания человеческого достоинства.


Я не сидел в лагере с вышками, рвами, током и собаками — меня спас от этого «чудесный случай», встреча, — уж куда более случайную и необычную и не придумать! — с Грегори Александром Николаевичем (к стыду моему, я не уверен в его имени отчестве), а если бы не он, то я вряд ли избежал бы этой участи. Но я сидел в лагере Oderlerg marc — просто в лагере для вывезенных насильно иностранных рабочих, regnis S. Т. О., и, к счастью, я был в лагере с французами.

Но на всю жизнь у меня сохранилась мечта к чему угодно, как якорь спасения, как греза, к палатке, вигваму, коттеджу, но только не к однообразным, казарменного типа, многоквартирным, с какими бы то ни было удобствами, каменным коробкам; вероятно, совершенно подсознательно они мне напоминают проклятущие бараки.


А вот 1969 г.

(Газетная вырезка «Концентрационные штаты Америки», «Комсомольская правда», 13/ 8, 69 г., где Ю.С. очеркнул для себя абзац: «Семнадцать лет назад по всему миру впервые распространился слух, который в то время многих потряс. Ряд депутатов в парламентах Франции, Бельгии, Италии и Японии выступили с заявлением о том, что в планы США по подготовке войны включен пункт о создании концентрационных лагерей для местных «подрывных элементов» — Н.Ч.)

Перейти на страницу:

Похожие книги

Том 4. Материалы к биографиям. Восприятие и оценка жизни и трудов
Том 4. Материалы к биографиям. Восприятие и оценка жизни и трудов

Перед читателем полное собрание сочинений братьев-славянофилов Ивана и Петра Киреевских. Философское, историко-публицистическое, литературно-критическое и художественное наследие двух выдающихся деятелей русской культуры первой половины XIX века. И. В. Киреевский положил начало самобытной отечественной философии, основанной на живой православной вере и опыте восточно-христианской аскетики. П. В. Киреевский прославился как фольклорист и собиратель русских народных песен.Адресуется специалистам в области отечественной духовной культуры и самому широкому кругу читателей, интересующихся историей России.

Александр Сергеевич Пушкин , Алексей Степанович Хомяков , Василий Андреевич Жуковский , Владимир Иванович Даль , Дмитрий Иванович Писарев

Эпистолярная проза
Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.
Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.

П. А. Флоренского часто называют «русский Леонардо да Винчи». Трудно перечислить все отрасли деятельности, в развитие которых он внес свой вклад. Это математика, физика, философия, богословие, биология, геология, иконография, электроника, эстетика, археология, этнография, филология, агиография, музейное дело, не считая поэзии и прозы. Более того, Флоренский сделал многое, чтобы на основе постижения этих наук выработать всеобщее мировоззрение. В этой области он сделал такие открытия и получил такие результаты, важность которых была оценена только недавно (например, в кибернетике, семиотике, физике античастиц). Он сам писал, что его труды будут востребованы не ранее, чем через 50 лет.Письма-послания — один из древнейших жанров литературы. Из писем, найденных при раскопках древних государств, мы узнаем об ушедших цивилизациях и ее людях, послания апостолов составляют часть Священного писания. Письма к семье из лагерей 1933–1937 гг. можно рассматривать как последний этап творчества священника Павла Флоренского. В них он передает накопленное знание своим детям, а через них — всем людям, и главное направление их мысли — род, семья как носитель вечности, как главная единица человеческого общества. В этих посланиях средоточием всех переживаний становится семья, а точнее, триединство личности, семьи и рода. Личности оформленной, неповторимой, но в то же время тысячами нитей связанной со своим родом, а через него — с Вечностью, ибо «прошлое не прошло». В семье род обретает равновесие оформленных личностей, неслиянных и нераздельных, в семье происходит передача опыта рода от родителей к детям, дабы те «не выпали из пазов времени». Письма 1933–1937 гг. образуют цельное произведение, которое можно назвать генодицея — оправдание рода, семьи. Противостоять хаосу можно лишь утверждением личности, вбирающей в себя опыт своего рода, внимающей ему, и в этом важнейшее звено — получение опыта от родителей детьми.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Павел Александрович Флоренский

Эпистолярная проза