Вечный капитан

Ближняя башня была с деревянной крышей, давно не ремонтированной, через щели между досками видны звезды. Возле внешней стены были сложены горками камни для метания, а возле внутренней стоял широкий деревянный топчан, застеленный старой соломой. Стражника, обязанного охранять этот топчан, на служебном месте не оказалось. Я подумал было, что он дрыхнет на нижних ярусах, когда услышал шаги по деревянной лестнице, гулкие и неспешные. Наверх поднялся человек среднего роста с масляным светильником в левой руке. Свет от маленького язычка пламени окрашивал в красноватый цвет пухлую руку с короткими пальцами и широкое лицо с окладистой темной бородой. В правой руке стражник держал, взявшись ниже короткого наконечника, дротик длиной метра полтора, который использовал, скорее, как трость. Дышал тяжело. Видимо, служит здесь недавно, не привык подниматься по крутой лестнице. Он поставил светильник на выступ на стене у топчана, рядом прислонил дротик и собрался было прилечь, но уловил мое приближение и начал оборачиваться, испуганно, быстро. Удар ножом сзади в место сочленения черепа с шеей убил стражника мгновенно. Я помог ослабевшему туловищу опуститься без шума на топчан, закинул туда и ноги. Ничего ценного у стражника не было, если не считать дротик и масляный светильник. Последний был особенно нужен, потому что на нижних ярусах башни темень непроглядная.

На первом сверху ярусе караула не оказалось. Здесь почти все пространство от пола и почти до потолка занимали стрелы для лука, связанные в пучки по шесть дюжин в каждом. Свободным оставался только проход к лестнице на следующий ярус. Такого запаса хватило бы двум десяткам лучников на отражение нескольких штурмов. Наконечники почти у всех стрел были костяные, древки кривоватые, а оперение погрызено мышами. Видимо, перенесли стрелы сюда из арсенала, где они пролежали несколько лет. В ближнем бою такие недостатки были бы несущественны. С дистанции метров пять-десять любой стрелой не промахнешься по человеку.

На следующем ярусе, где было не так душно, как на предыдущем, спали на двух широких топчанах пять человек. Жиденький свет масляного светильника не разбудил их. Я поместил светильник на подставку на деревянной опоре в центре помещения, чтобы помогал работать мне и напарнику, имя которого я никак не мог вспомнить, потому что было похоже на Спартак, на которое я постоянно и сбивался. Я жестом показал ему, чтобы работал двух, а себе взял трех. С ближним разделался быстро и легко. Со вторым тоже не было особых проблем, если не считать непродолжительное, тихое, булькающее хрипение. С третьим пришлось повозиться, потому что не дотягивался до него, пришлось встать коленями на тело его соседа. Когда надавил на грудь трупа, он опять забулькал и разбудил третьего до того, как я попытался это сделать. В полутьме вдруг заметил, что открылись сперва глаза, а потом и рот.

— Ты кто?! — сдавленным голосом, будто его душили, прошептал стражник и схватился двумя руками за мою левую, которой я попытался закрыть ему рот.

Убил его ударом ножа в печень, потому что была ближе. К счастью, мой напарник уже управился, так что проснувшийся стражник не сорвал операцию.

Впрочем, за него это сделали другие. Едва мы успели обыскать трупы и убедились, что ничего ценного на них нет, как где-то вдали послушались громкие крики, которые почти сразу слились в рёв. Так орут только в бою. Сражались где-то у Миласских ворот, но ночью звуки слышатся громче, поэтому казалось, что бой проходит внутри города. Теперь разбудят всех жителей. Так что нашу операцию, а я собирался почистить ближние дома, можно считать законченной.

— Захвати оружие стражников и направляйся ко второй паре, скажи, чтобы возвращались к месту спуска, — приказал я своему напарнику.

Сам спустился на нижний ярус. Был уверен, что там нет ничего ценного, но обнаружил стоявшие в деревянных клетках одиннадцать амфор с оливковым маслом. То ли галикарнасцы собирались разогревать масло в котле на костре и выливать на осаждавших во время штурма, что маловероятно, потому что нападения с этой стороны не ждали, то ли здесь был склад торговца маслом и по совместительству старшего стражника башни, что сейчас встречается сплошь и рядом. В любом случае хоть какая-то добыча. С провиантом в македонском лагере проблемы: местных крестьян грабить запрещено, морские пути перекрыты, а по сухопутным не успевают подвозить. Амфоры были дешевые, без орнамента, остродонные, с двумя ручками у горла, объемом двадцать шесть литров или один талант. Это греческий стандарт веса и объема, который в будущем станет мерой интеллекта. Такая родословная будет виновата в том, что в большинстве случаев признаками таланта будут именно вес в обществе и/или объем произведенного продукта.