Вечный капитан

Носили мы амфоры двумя парами, поскольку во второй башне ничего ценного не нашлось. Третья пара обвязывала их и спускала вниз, а там переправляли через ров, чтобы потом отвезти в наш лагерь. Бессы по пути через башню прихватывали и по пучку стрел. Сейчас на любой товар, даже плохого качества, обязательно найдется желающий. Пока что покупателей больше, чем продавцов и товаров, как будет в двадцать первом веке. Никто нам не мешал, потому что внимание горожан было сосредоточено на бое у восточных ворот. Там в двух местах что-то горело. Судя по высоте пламени, осадные башни. Перетаскав амфоры с маслом, сделали по ходке за стрелами. Неся целую охапку их, подумал, что из главы государства и известного полководца превратился в мелкого воришку. Новая роль показалась мне душевнее.

25

Шум ночью подняли греки-наемники, которые сделали вылазку, сожгли две осадные башни и перебили немало солдат македонской армии, но и сами потеряли около тысячи человек, включая командира Эфиальта, изгнанного из Афин по требованию Александра Македонского после восстания Фив. И зря они так сделали. Как догадываюсь, башни эти собирали лишь для тренировки саперов. До этой ночи штурмовать город Александр Македонский не собирался. Ночной налет разозлил его. Утром в Галикарнас передали его требование: сдаться или завтра утром армия пойдет на штурм — и оставшиеся в живых позавидуют мертвым. Галикарнасцы пообещали обсудить предложение на агоре и до утра дать ответ.

Я в это время отсыпался после ночной вылазки. Две амфоры с оливковым маслом мы оставили для себя, а остальные вместе со стрелами продали Стесимброту, который сопровождал македонскую армию и в этом походе. Я посоветовал фасосскому купцу продать товар побыстрее, потому что завтра, самое позднее послезавтра, цены при любом решении галикарнасцев будут другие, скорее всего, намного ниже. Стесимброт последовал моему совету — и не прогадал. Вечером в Галикарнасе начались пожары — горели арсеналы. Это греки-наемники, уходя, уничтожали все, что не смогли увезти. Уплыли они на триерах на остров Кос, чтобы оттуда наблюдать триумф македонской армии. Не все. Часть гарнизона вместе с командиром Оронтобатом закрылась в нижнем акрополе, откуда в любой момент могла сбежать на триерах, присланных с Коса.

Ночью в Галикарнас вошла македонская пехота. Наемникам заходить не разрешили. Впрочем, никто из нас особого желания не изъявлял, потому что поступил приказ убивать только поджигателей, остальных не трогать и никого не грабить. Не знаю, умеет ли македонская пехота воевать, не грабя, но у моих бессов, как и у остальных наемников, такой приказ вызывал когнитивный диссонанс или, выражаясь просто, вгонял в непонятное. Нижний акрополь обложили плотно со стороны суши, пожары до утра потушили. Вместе с арсеналами сгорело и несколько соседних строений, из-за чего горожане слали проклятия в сторону острова Кос.

Утром в город торжественно въехал Александр Македонский в сопровождении Ады, «приемной матери» и новой-старой правительницы сатрапии Кария. Горожане встречали его радостными криками. Уверен, что точно так же они приветствовали Мнемнона. Людям, по большому счету, плевать, кто ими правит, лишь бы не убивал и не повышал налоги. Кто сильнее, тот пусть и властвует. Тем более, что сатрапом будет Ада, которую они знают. Устройство державы Ахеменидов таково, а Александр, как я понял, менять его не собирается, что сатрап — правитель с практически неограниченными правами вплоть до чеканки собственной монеты. Все его обязанности перед царем царей — собирать налоги, отдавая часть наверх, содержать на оставшиеся деньги крепости и их гарнизоны в надлежащем состоянии и в случае войны созывать в поход и возглавлять владельцев «наделов коня» и «наделов лука».

Наемники продолжали нести службу за пределами крепостных стен, даже командиров не пускали в город. Так что прогуляться по будущему Бодруму, сравнить, что будет, с тем, что сейчас, мне не довелось. В том числе осталось без посещения и одно из семи чудес света — мавзолей Мавсола. Вместо этого я вновь посетил шатер Пармениона, командующего левым крылом македонской армии. Вряд ли старого полководца, как меня, не впустили в Галикарнас. Наверное, побывал там и вернулся в лагерь. По слухам у Пармениона не складываются отношения с македонским царем. Это при том, что он практически контролировал всю македонскую армию: его старший сын Филота командовал гетайрами, младший сын Никанор — гипаспистами, брат Асандр — всей кавалерией, а были еще и множество преданных ему командиров среднего звена. Может быть, поэтому царь Александр и недолюбливал Пармениона. Ведь в македонской армии все важные вопросы пока что решается на войсковом совете, где у старого полководца больше поддержки. Кроме нас в шатре был только раб, такой же старый, как хозяин, наполнивший нам вином по золотому кубку. Вино было то же самое, что и в прошлый раз, а вот кубки новые. Видимо, получил их из милетской добычи.