Вечный капитан

Узнав, что именно в трюмах «Альбатроса», таможенник тут же послал раба к архонтам. В Херсонесе, как и в других греческих полисах, три архонта: первый (эпоним) занимается административно-хозяйственным управлением, второй (басилевс) — духовным (религиозным), а третий (полемарх) — военным. Отличием было только то, что здесь первого архонта скромно величали демиургом. Это был худой и сравнительно высокий, почти с меня ростом, мужчина лет сорока пяти, довольно подвижный, эдакий живчик с моторчиком в заднице и не только. На голове у него была белая шапочка, из-под которой в разные стороны торчали курчавые вихры, почти полностью седые. Демиург постоянно заправлял их под шапочки, а они постоянно вырывались на свободу. Вместе с ним пришел полемарх, грузный и медлительный. Этому было под пятьдесят, но ни на голове, ни в бороде седины не видать. Оба в белых туниках, подпоясанных кожаными ремнями с золотыми пряжками с ликом Артемиды, богини-покровительницы города. Первого звали Агасикл, второго — Харисий.

Оба приняли мое приглашение зайти в каюту и выпить по бокалу хиосского красного вина, которое считается самым лучшим из греческих. Не знаю, чем разбодяжили хиоссцы сусло, но пахло вино фиалками, было сладким и вставляло быстро и основательно. Уже минут через пять после принятия первого кубка, даже Харисий стал живчиком, а Агасикл задергался так интенсивно, что его можно было выпускать одного против десятерых.

— Ты не похож на македонца, — первым делом объявил демиург.

Я рассказал ему байку о сыне тирана, оказавшегося волей случая в Элладе, и истинную правду об участии в походе Александра Македонского. Гиперборея абсолютно не заинтересовала их, а вот про поход пришлось рассказывать долго и подробно. Мероприятие это считалось общегреческим, поэтому каждый эллин, даже такой «третьесортный», как херсонесец, болел за него душой и телом, и причислял себя к победителям персов. Раньше они получали сведения из третьих рук, а теперь была возможность послушать очевидца, причем не простого солдата, а командира илы. Уверен, что мой рассказ, дополненный, приукрашенный, до ночи разойдется по всему города.

После того, как я описал разграбление Персеполя, Агасикл спросил:

— Ты теперь гражданин Македонии?

— И да, и нет, — ответил я. — Мне предложили купить поместье и стать македонским гетайром, но я пока не принял решение. Мне больше нравится демократическое управление, как в греческих полисах, а в Македонии царская власть. В Державе Ахеменидов Александр Македонский перенял не лучшие манеры у персидских царей. Из-за этого я и покинул его армию, и, как недавно узнал, прошлой осенью против него был заговор среди старых воинов.

Дальше мне пришлось рассказать о заговоре Пармениона и его сына Филоты.

— И где ты собираешься поселиться? — поинтересовался демиург. — Наверное, в Афинах?

— Нет, Афины — слишком большой и шумный город. Мне хотелось бы в городе потише и где-нибудь в этих краях, где не так жарко. Поэтому и приплыл к вам, а потом собираюсь посетить Ольвию, Феодосию, Пантикапей… — поделился я.

— У нас очень хороший полис! — похвастался Агасикл.

— Да, расположение у вас удачное, на пересечении торговых путей. Мне, как судовладельцу, оно понравилось, — согласился я. — Только будут ли мне здесь рады, дадут ли гражданство и возможность купить дом в черте города и клер в хоре (сельскохозяйственный надел в пригороде)? Потому что роль метека для меня унизительна.

Демиург переглянулся с полемархом и огласил совместное безмолвное решение:

— Думаю, наш полис сделает исключение для такого отважного воина, победителя персов и богатого человека и даст тебе гражданство.

Кто бы сомневался! При этом уверен, что мое богатство было намного важнее военных заслуг. Даже в двадцать первом веке можно было запросто получить вид на жительство, а через семь лет и гражданство, при покупке в Греции недвижимости стоимостью от двухсот пятидесяти тысяч евро.

— Надо подумать, — сказал я. — Пока продам привезенное и наполню трюма вашими товарами, погуляю по городу и окрестностям, посмотрю, как у вас здесь, и приму решение.

— Если надумаешь, мы будем рады обзавестись новым достойным гражданином полиса, — произнес Харисий, больше слушавший, чем говоривший ранее.

Я не стал сообщать, что знаю и Херсонес, и особенно его окрестности намного лучше, чем демиург и полемарх полиса. Пусть думают, что еще не принял решение, иначе взвинтят цену.