Вечный комендант

   Комендант оборачивается - нет, не к Людке, которую он, скорее всего, уже позабыл. Вместо Людки за спиной - его собственная супруга, которой я шепчу "здрасьте", прикрываю рукой свое достоинство и чувствую, что у меня от смущения вот-вот воспламенится лицо. Из рук супруги комендант принимает - сниться мне все это, что ли? - большой овальный поднос. С бутылкой шампанского, двумя бокалами, блюдом с фруктами и вазочкой, наполненной черной икрой.

   - Разрешите? - чуть отталкивает меня, застывшего в дверях с ладонями на причинном месте, комендант, и я с удивлением понимаю, что сегодня это всего лишь первая, пусть и незначительная, бесцеремонность с его стороны.

   Поставив поднос на стол и, по-офицерски четко кивнув улыбающейся Оле (еще бы каблуками щелкнул) комендант быстро уходит, скрипнув хлопнувшей дверью.

   Я поочередно смотрю на шампанское, на фрукты, на икру и на Олю и до меня, наконец, доходит, что все это не телешоу. Как и то, что мы два часа занимались сексом, из которых первые минут сорок я провел лежа, с закованными за спиной руками. Олю я узнал с закрытыми глазами - в буквальном, разумеется, смысле, о чем, конечно, догадалась и она и потому не торопилась снять, вслед за трусами, колючую повязку с моих глаз. Тряпку эту я нетерпеливо сорвал лишь после того, как с моих посиневших запястей спали эти чертовы железки.

   - Зачем все это? - тихо спрашиваю я и обвожу глазами обшарпанную комнату.

   Нет, гнева я не испытываю. Я вообще не испытываю ничего, кроме внезапно, словно лавиной, накрывшей меня усталости. И, как трясущийся в ожидании ареста мятежник, которого вдруг поднимают на руки, чтобы отнести во дворец - на место свергнутого узурпатора, я размякаю, оставив в прошлом пик напряжения.

   Усмехаюсь, вспомнив, как по привычке испугался коменданта, но дело, ей-богу, не в нем. Не думаю, что кого-то потянуло бы на танцы после вечера, вместившего в себя мучительное ожидание смерти и звериный секс с подругой юности.

   - Тебе не понравилось? - спрашивает Оля, но в ее голосе, так же как и на лице - ни тени обиды или даже смущения.

   Я делаю несколько тяжелых шагов и присаживаюсь к столу.

   - Да нет... Все прекрасно... Но почему здесь и... так?

   - А как? - по-прежнему улыбается Ольга. Похоже, мне придется изрядно постараться, чтобы испортить ей настроение.

   - Знаешь, мне ведь шифроваться, как минимум, не легче, чем тебе. Ну кому придет в голову искать меня здесь? И потом, - она встала с кровати и положила руки мне на плечи, - я хотела, чтобы все было как тогда. До мелочей, понимаешь? Та же общага, та же комната, все то же самое, кроме разве что этого, - кивнула на поднос с деликатесами.

   - И тот же комендант? - оборачиваюсь к ней я.

   - Я же не виновата, что он все еще комендант - наклоняется Оля и целует меня в макушку.

   - А как же твои эти? - киваю я на дверь, за которой, уверен я, прогуливаются трое молодчиков.

   Оля выпрямляется и чуть слышно вздыхает.

   - Не все слуги верны господам, - с грустной иронией говорит она, - в особенности те, кто верны госпожам.

   Я вспыхиваю - неужели это ревность - но тут же успокаиваю себя тем, что Оле виднее. Да и в конце концов, мы свободные люди: не станет же она в самом деле требовать от меня лебединой верности?

   - А кстати, что будет, если господин все же узнает? - задаю я риторический и, признаюсь, глупый вопрос.

   - Ты и сам знаешь что будет, - спокойно, будто только и ждала вопроса, чтобы испытать меня, отвечает Оля.

   - Только ведь, знаешь, - добавляет она, - узнать ему будет ой как непросто. Он по восемь месяцев в год катается по заграничным командировкам.

   Я заглядываю Оле прямо в глаза и вижу в них невероятное сочетание: спокойствие айсберга и страсть вулкана. Математический расчет и животное желание. Мне наверное, стоило бы запаниковать, схватить первые попавшиеся вещи и бежать прочь, чтобы сегодня, сейчас же уехать из города и в какой-нибудь богом забытой деревне - а таких, к моему счастью, в Молдавии большинство - затаиться от этого умиротворенного, этого бешеного взгляда.

   Но я слишком устал и поэтому в одной моей руке - фужер с шампанским, которое слегка выдохлось, но еще вполне сойдет, а в другой - ложка с черной икрой. Я выпиваю шампанского, закусываю икрой и, чувствуя на плечах тепло нежных ладоней, думаю о том, что так, наверное, выглядит счастье.

   ***

   Я - самый сильный человек на свете, хотя, как вы уже знаете, не атлет.

   И, безусловно, лучший продавец телевизоров. За последнюю неделю я продал семь плазменных моделей диагональю от пятидесяти до шестидесяти пяти дюймов общей стоимостью четыреста тридцать семь тысяч леев. Впервые в жизни заработав восемьсот долларов в месяц, я могу смело повести девушку в дорогой японский ресторан, открывшийся в самом центре города.