Вечный кролик

А затем он сел и долго сверлил меня немигающим взглядом, пока я беспокойно ерзал на стуле. Я рассказал ему о своей встрече с Финклом и через четыре часа после нее с преподобной Банти, чем хотя бы на пару дней завоевал доверие.

– Прошла почти неделя, – наконец сказал он, – и все это время ты очень сильно осложнял работу моих ребят.

– Я делаю, что могу. Если Конни ничего мне не говорит, то и рассказать мне нечего.

Несмотря на мою внешнюю робость, которую я преувеличивал по совету Конни, я на самом деле ощущал себя немного храбрее, наверное, потому что чувствовал – я еще нужен лису. Мистер Ллисъ открыл пасть, выковырял из зубов хрящик, посмотрел на него, а затем сказал:

– Чья это была идея, отправить ваши мобильные телефоны на такси в аэропорт?

– Конни.

– Кролики тебя просили что-нибудь для них сделать?

– Нет.

– Ты слышал что-нибудь, что показалось тебе полезным?

– Нет.

– Тогда нам придется повысить ставки. Ты сегодня еще увидишься с Кроликами?

– Почти наверняка. Док сегодня впервые заседает в приходском совете, и они пригласили меня на обед после этого.

– Идеально. Я хочу, чтобы ты надел прослушивающее устройство. Спроси у них о Банти, о Переселении, о Финкле, об АгПоК – обо всем, что можешь. Я хочу слышать, что они говорят, понять их настрой. Расспроси их, и я также хочу услышать, что ты прикладываешь хоть какие-то усилия, чтобы нам помочь. А то мне кажется, что ты совсем не стараешься.

– Я… хочу что-нибудь получить взамен, – сказал я, беспокойно почесывая свой нос. – Если они узнают, что на мне прослушка, то они могут сделать со мной то же, что сделали с Тоби, только при этом уже не вернуть «в целости и сохранности».

– Мы тебя слушаем, – сказал Куницын.

– Моя дочь сейчас находится в Колонии № 1, которую осаждают «Две ноги – хорошо» и сотрудники Крольнадзора. Я хочу, чтобы ей и одному безымянному кролику дали беспрепятственно уйти на остров Мэн.

Мистер Ллисъ улыбнулся.

– Хорошо, – сказал он, – договорились. Пиппа Нокс плюс один кролик. Записывай, Куница.

Я услышал, как Куницын бормочет себе под нос:

– Ку-ни-цын, сто раз уже говорил.

Я даже не сомневался, что мистер Ллисъ и когтем не пошевелит, чтобы помочь Пиппе или ее любимому кролику. Для него моя дочь уже перешла на сторону другого вида, и относиться к ней следовало соответствующе. Я попросил его лишь по одной причине – чтобы он не думал, что я надену прослушку просто так. Мистер Ллисъ обошел стол и сделал вид, что хочет пожать мне руку, но вместо этого схватил меня за голову и больно ударил ею о стол. Затем, помедлив, он сделал это еще раз, сильнее, а потом еще, и снова сильнее. Я почувствовал, как у меня сломался один зуб.

– Черт, – сказал я, – это очень больно.

– Первый раз был для того, чтобы ты понял, – сказал он, – если обманешь меня, я найду тебя, где бы ты ни был, и выцарапаю и съем твой глаз, как и обещал. Второй раз был за то, что ты предал собственный вид.

– А третий? – спросил я.

– А третий, – сказал он, наклоняясь поближе, чтобы прошептать мне на ухо, – просто ради удовольствия.

Ужин и божественное начало

Постукивания задней лапой по земле были отличным способом невербального общения с радиусом действия приблизительно в четыреста ярдов. Что-то вроде кроличьего вай-фая. При помощи азбуки Морзе можно было передавать целые книги большой группе кроликов, занятых на конвейерной сборке. Отсюда пошла фраза «остучéнно классная история».

С трепещущим сердцем я поехал прямо домой. Прослушивающее устройство, которое мне дал Куницын, было похоже на простую шариковую ручку Паркер. Мне нужно было лишь щелкнуть ею раз, чтобы включить, и еще раз, чтобы выключить. Он сказал, что батарейки хватит на шесть часов и передатчик работает в радиусе мили.

Впрочем, я вовсе не обманывал себя и не считал, что могу одурачить мистера Ллисъа. Он наверняка знал, что я расскажу Кроликам о прослушке, и понимал, что они дадут лишь ту информацию, которую хотели, чтобы он услышал. Кем же я стал – тройным или четверным агентом? Понять было невозможно. Так что я перестал пытаться разобраться во всем этом и пошел кормить сову Финкла, смотревшую на меня пустыми глазами.