Вечный кролик

Лобовое стекло исчезло, а капот машины был смят почти до торпеды большим деревом, которое при столкновении пострадало гораздо меньше нас. Из-под капота шел дым. Я выглянул в окно со своей стороны и увидел, что машина приземлилась на пастбище – три голштинские коровы смотрели на нас с видом крайнего безразличия, продолжая торжественно жевать жвачку. Харви был в сознании. У него не получалось открыть дверь, поэтому он лег на спину на передние сиденья и дал двери могучий пинок своими мощными задними лапами. Дверь слетела с петель и приземлилась в двадцати ярдах от нас.

– Что произошло? – сказал я, но Харви лишь мельком посмотрел на меня, обошел машину и открыл багажник.

– Вылезай, – сказал он, – пора.

Он говорил не со мной. Он говорил с другим кроликом, который вылез из багажника. Он был одет точно так же и, как и Харви, был без ушей. Но, в отличие от Харви, чьи уши были отрезаны недавно – теперь я увидел наложенные швы и нитку, – его раны уже давно зажили. Это был Безухий.

– Планы поменялись? – сказал Безухий на удивление смиренным тоном. – Восемь часов же еще не прошло.

– Произошла непредвиденная заминка, – сказал Харви, – но сделка есть сделка.

Вокруг смятого капота уже плясали заметные язычки пламени, но я, думаю, был слишком потрясен таким поворотом событий и не осознавал, в какой опасности оказался. Пока я наблюдал за всем с заднего сиденья, Безухий забрался в машину и сел за руль.

– Они у тебя? – спросил он.

– Вот, – сказал Харви и передал ему что-то, похожее на два коротких, иссохших свитка, перевязанных красной ленточкой. Безухий с величайшим трепетом принял их и крепко прижал к туловищу.

– Властью, данной мне преподобной Банти, – сказал Харви, – и в соответствии с дарованной тебе индульгенцией, именем и духом Лаго, Великой Прародительницы, я объявляю твои смертные грехи искупленными. Ты направляешься к своей создательнице таким же непорочным и целым, как и круг доверия, что соединяет нас всех. Круг, забравший нашу спасительницу и связавший всех кроликов нерушимыми узами[59].

Я видел, как Безухий глубоко вдохнул и склонил голову, а Харви начертал на его лбу символ круга. Языки пламени уже поднимались довольно высоко. Харви снова поклонился, шагнул назад, прокашлялся и посмотрел на меня.

– Ты остаешься, что ли?

Я быстро пришел в чувство и выкарабкался из машины, с облегчением отметив, что все мои кости целы, не считая лишь вывихнутой коленки.

– А он остается? – спросил я.

– Он нашел покой, – сказал Харви, – и стал целым. Сейчас мне нужно уходить, но мы с тобой еще встретимся, в том месте и в то время, когда преподобная Банти завершит круг.

– Откуда ты знаешь, что я буду там? – спросил я.

– Потому что Банти это предвидела. Она все предвидит. Когда почувствуешь, что пришло нужное время, скажи Пиппе, что между нами все было по-настоящему. Если она сможет любить наполовину кролика, то она знает, где меня найти.

Тогда он начертал над моей головой круг доверия, улыбнулся и исчез по ту сторону поля, преодолев его за несколько быстрых прыжков, каждый длиной ярдов двадцать. Я собирался спросить его, что за свитки он передал Безухому, но, думаю, это было довольно-таки очевидно. То были уши Безухого.

Я снова повернулся к «Эльдорадо», который уже был охвачен огнем. Расплавленный пластик стекал с моторного отсека подобно маленьким дымящимся огненным каплям, и краска на капоте сворачивалась от жара.

– Я всегда знал, что когда-нибудь найдется кролик, которого я не смогу переубедить, – сказал Безухий, глядя прямо перед собой, – и что всегда найдется тот, кто сможет переубедить меня. Но всему приходит конец.

Я поднял одну руку, чтобы заслонить лицо от жара, и шагнул вперед, протягивая ему вторую.

– Иди сюда, ко мне, – сказал я, – ты не должен этого делать.

Он улыбнулся, и пламя стало лизать его мех. В воздухе запахло паленой шерстью. Дуглас АЙ-002 повернулся ко мне и криво улыбнулся.

– Люди, – сказал он, – так мало времени, и столько нужно узнать.

Он снова повернулся к рулю и прижал свои возвращенные уши покрепче к себе, позволяя огню поглотить его.

Он не издал ни единого звука. Ни писка, ни стона, ничего.

Благодаря заметному облаку черного дыма и дыре в ограждении помощь прибыла быстро. Я все еще дрожал, когда «Скорая» забрала меня в Херефордскую больницу в сопровождении незнакомого мне сотрудника Крольнадзора. Из-за большой шишки на моей голове меня оставили под наблюдением на ночь, но, если не считать нескольких порезов, синяков и вывихнутого колена, я был цел. Все это время я оставался под надзором; прослушивался даже мой разговор с Пиппой, которая забеспокоилась и предложила приехать навестить меня, но я сказал ей, что не стоит этого делать.

Никто, кроме меня, не заметил, что Харви был Миффи. Все считали, что безухий кролик, посетивший Мегакрольчатник, был тем же, кто погиб, отвозя скомпрометированного сотрудника Крольнадзора обратно на базу.