Вечный попадос IV

Саерус, не дождавшись ответа, снова принимается вышагивать рядом.

— Главному придётся заткнуться и послушаться, — произносит он. Но не для меня, а будто вслух думает. — До её возвращения пройдёт много времени. Я успею подготовиться и встречу, как положено. Не то что этот сопляк…

— Неправильно, — шепчу я одними губами.

Нельзя бить собаку, которая тебе служит. И относиться к тем, кто действует ради твоих целей, как к расходному материалу. Если, конечно, после их достижения ты собираешься жить долго и счастливо.

И Кира такого отношения точно не заслуживает.

— Извиняй, дружище, — Саерус смотрит на меня чуть ли не с жалостью. — На страже барьера должен был оказаться я, но ты зачем-то влез, куда не просят. Без обид, ладно?

— Ага, — слабо улыбаюсь, глядя в небо.

Вспышка. Пора.

Правой рукой шлёпаю по кнопке — благо, достаю.

Левой — стреляю в приятеля, отвлекая его внимание. А он в ответ изрешечивает меня молниями.

Мне даже не больно, нет. Просто… обидно что ли. Ведь я обещал Кире её дождаться.

А так — даже попрощаться не получилось.

В глазах темнеет.

Я прерывисто вздыхаю последний раз — и открываю глаза.

Глава 24. Неуправляемое чудо

В первый момент мне кажется, что я видел это место множество раз. Золт, так ведь назывался тот город? Те же высотные здания, атмосфера позднего вечера и сияние неоновых огней.

Судорожно ощупываю себя — и понимаю две вещи.

Во-первых, ран, нанесённых Саерусом, на мне больше нет. Просто потому, что — и это во-вторых — я сейчас собой не являюсь. Точнее, тем Джако, которого только что прикончил притворявшийся другом поганец.

Вот только мне почему-то кажется, что Джако — не первое и не единственное моё воплощение. Слишком уж привычной кажется мне вся эта ситуация.

Будто когда-то я где-то уже оказывался после смерти.

Но память-предательница давать подсказку не спешит, а двигаться куда-то надо. Не могу ж я сто лет на одном и том же месте проторчать!

Оглядываюсь по сторонам в поисках случайных прохожих. Как назло, улица пустынна. Зато впереди, на пересекающем её проспекте, волнуется толпа. Значит, для начала туда, а там посмотрим.

Тороплюсь поближе к людям, будто стоит мне задержаться, пропущу самое интересное. Не знаю, откуда это чувство, но оно буквально толкает меня в столпотворение.

Проспект, на который я выхожу, оказывается довольно широким и хорошо освещённым. Его центр абсолютно свободен, люди кучкуются на тротуарах и перекрёстках. Негромко переговариваются и словно чего-то ждут.

— В этом году будет что-то необыкновенное, — доносится до меня громкий шёпот. — Брат рассказывал, что в Синоде…

Неподалёку шушукаются две дамочки неопределённо-юного возраста.

Как бы ещё разузнать, что тут к чему, не привлекая внимания санитаров…

— А я слышал, — решительно давлю сомнения и подгребаю к ним поближе, — что ничего особенного не планируется.

Девушка с короткой стрижкой, которая болтала про брата, пренебрежительно фыркает:

— И с чего же вы это взяли, уважаемый? В бульварной прессе вычитали, не иначе.

— Я тоже об этом слышала, — неожиданно поддерживает меня её длинноволосая подруга. Непроизвольно оглядывается по сторонам и понижает голос. — Как и призывы игнорировать Парад Создателя.

Первая девушка поджимает губки.

— Вот уж не думала, что ты в эту дребедень тоже веришь, — обиженным тоном произносит она. — А ведь тебе, как и всем нам, каждый год чудо показывают.

Длинноволосая презрительно фыркает:

— Специально разработанное Синодом? Спасибо, не ожидала, что ты держишь меня за дуру.

— Конечно, разработанное! — горячится кроткая стрижка. — Мне правда надо это объяснять? Неуправляемые чудеса опасны! Они вредят самим основам мироздания.

— А я слышала, что архат…

Девушка с короткой стрижкой мотает головой и зажимает уши:

— Молчи! Даже слушать не хочу про этого обманщика!

Ничего не понятно, но очень интересно. Взять бы их обеих и расспросить поподробнее, но внезапно по томящейся в ожидании толпе прокатывается нестройный шелест голосов:

— Наконец-то… Благословение… Создатель…

А следом мои уши улавливают лёгкую музыку — будто кто-то перебирает струны огромной арфы или вызванивает мелодию на тысяче разноголосых колокольчиков.

Народ вокруг слаженно впадает в экстаз: кланяется, молится, падает ниц. Даже скептичная длинноволосая девушка поднимает глаза к небу и складывает руки на груди, безостановочно что-то шепча.

Ощущение, будто я вдруг очутился среди помешанных.

Звук приближается. Кажется, от него вибрирует всё тело, до самых костей.

Осторожно пробираюсь вперёд, аккуратно огибая восторженных сумасшедших. И оказываюсь в первом ряду.

Над дорогой, не касаясь покрытия, левитирует странная конструкция, напоминающая то ли летающую селёдочницу, то ли машину из старого фантастического фильма. А на самом её верху без всякой страховки стоит женщина в длинном кожаном платье. Её золотистые волосы развеваются на лёгком ветерке и будто бы живут собственной жизнью.

Женщина широко улыбается, но мне почему-то кажется, что она совсем не хочет этого делать.

А ещё она поразительно напоминает Нонем. Или Киру, как я сам же назвал её в прошлой жизни.