Вечный шах

     Через некоторое время  Виктор,  принципиально  не  открывавший  глаз,

услышал визг тормозов и теплое дыхание автомобильного мотора.

     - Забираем? - грубым голосом спросили где-то наверху.

     - А что с ним еще делать? - ответствовал другой, раздраженный голос.

     Его взяли под руки, и он открыл  глаза.  Двое  штатских  держали  его

почти на  весу,  а  стоявший  у  милицейского  фургона  старший  лейтенант

деловито открывал заднюю дверцу с маленьким зарешеченным окном.

     - В вытрезвитель? - вслух догадался Виктор.

     - А куда ж тебя еще? - недобрым голосом ответил старший лейтенант.

     -  А  водные  процедуры  будут?  -  весело  поинтересовался   Виктор.

Перспектива  заночевать   в   вытрезвителе   в   покое   и   безопасности,

обеспечиваемой московской краснознаменной милицией,  казалась  ему  теперь

наилучшим выходом.

     - И водные процедуры будут, и штраф сто рублей, и письмо  на  работу.

Все тебе будет, алкоголик хренов, - объяснил старший лейтенант,  наблюдая,

как двое штатских сноровисто запихивают Виктора в фургон.

     Поехали. Бульварная расслабка, сидение на асфальте и решение проблемы

с ночевкой постепенно подвели к сознательным ощущениям. Виктор приходил  в

себя.

     - Далеко ехать, пацаны? - весело поинтересовался он у сидевших  рядом

с ним штатских. Те не ответили - много чести алкоголикам отвечать.

     А ехали недолго. Фургон  повернул,  еще  повернул  -  и  остановился.

Старший лейтенант снаружи открыл дверцу и приказал:

     - Выводите.

     - Я и сам выйду,  -  обиженно  объявил  Виктор  и,  не  дав  штатским

опомниться, выпрыгнул на асфальт и тут же схлопотал страшнейший  удар  под

дых.

     - Что-то быстро ты оклемался, - сказал старший лейтенант, наблюдая за

тем, как гнуло Виктора. И добавил  раздраженно,  обращаясь  к  выскочившим

штатским: - Я же сказал: ведите!

     Штатские подхватили Виктора, который  еще  не  мог  поймать  дыхание,

поволокли  в  черный  проем,  протащили  по  неосвещенному   коридору   и,

предварительно поставив  на  ноги,  ввели  в  небольшую  уютную  приемную,

обставленную хорошей мебелью. Следом за ними в приемной  появился  старший

лейтенант.

     - Ждите здесь, - распорядился он, а сам проследовал дальше: в  совсем

незаметную дверь.

     Наконец-то дыхание восстановилось. Виктор без спроса  сел  на  мягкий

стул. Продолжавшие стоять штатские как по команде, одновременно глянули на

него, но ничего не сказали.

     Окантованный металлической  рамкой  под  бронзу  черно-белый  Николай

Васильевич  Гоголь  пронзительно  смотрел  на   пьяного   Кузьминского   с

противоположной стены.

     Вернулся старший лейтенант и обратился к  Виктору  с  нежданной,  как

гром с небес, учтивостью:

     - Вас ждут, прошу, - и указал рукой на незаметную дверь.

     Виктор вошел в большую комнату,  почти  зал,  и  вдруг  увидел  Димку

Федорова,  который  встретил  его  лучезарной  улыбкой   и   располагающим

взглядом. Рядом с Димкой за  длинным  столом,  покрытым  бордовым  сукном,

сидели отставной полковник Семен  Афанасьевич,  удачливый  предприниматель

Эдвард  Удоев  и  еще  один  гражданин.  Они  тоже  смотрели  на   Виктора

приветливо. Председательское место за столом,  стоящим  перпендикулярно  к

заседательскому, пустовало.

     - Садись, Кузьминский, - согнав  улыбку  с  лица,  предложил  Дима  и

указал на стул  в  торце  стола,  на  который  должен  был  сесть  Виктор.

Ошалевший окончательно Виктор послушно сел.

     Над председательским креслом висело три портрета замечательных людей,

двоих из которых - Александра Третьего и Достоевского - Виктор узнал.

     - А третий кто? - спросил он, глядя на  портреты.  Дима  поначалу  не

понял, но, поймав направление Викторова взгляда, сообщил снисходительно:

     - Константин Леонтьев. - И вдруг  осознал,  что  упустил  инициативу.

Посерьезнел лицом, положил руки на стол и обратился к сотоварищам:

     - Начнем, друзья?

     Семен  Афанасьевич  и  Удоев   согласно   покивали,   а   неизвестный

высказался:

     - Давно пора.

     - Высший совет поручил нам  твое  дело,  Кузьминский,  потому  что  в

последнее время твои действия и поступки вольно или невольно  нацелены  на

рассекречивание организации и  тем  самым  таят  возможную  угрозу  нашему

великому делу. В таком случае охранный комитет, членов которого ты  сейчас

видишь перед собой, как правило, принимает однозначное  решение.  Надеюсь,

тебе понятно, какое! Такое решение по твоему делу принято.  Во  исполнение

воли и чаяний предков,  во  имя  будущего  великой  державы  за  свершение

преступных деяний, направленных на срыв  наших  замыслов  в  осуществлении

очищения отечества ты, Кузьминский Виктор Ильич, приговорен к высшей мере:

бесследному исчезновению.

     Четверо торжественно  поднялись  со  своих  мест  и  застыли.  Виктор

продолжал сидеть, разглядывая бордовую скатерть. Скатерть виделась ему как

бы не в фокусе и слегка колыхалась. Он не хотел ничего понимать. Он устал,

страшным образом устал от всего.

     - Встать! - офицерским рыком приказал неизвестный.

     Можно и встать. Держась за край бордового стола,  Виктор  встал,  его

покачивало.

     - По ряду причин, - стоя, продолжил свою речь Федоров, - и в связи  с

возможным использованием объекта для целей  нашей  организации  приведение