Вечный слушатель

Средь ко́злищ нераспознанный козлище,
Что выпорот в глухой бразильской чаще,
Гитарою без устали бренчащий,
Страшилище, вампирища почище;

Сей сын земли, вернее, сын грязищи, —

Однако нам от этого не слаще, —
Поет куплеты, чести ищет вящей,
Нещадно упражняет голосище;

Он дам прельщает рожею зловещей,

Со спесью, всем обманщикам присущей, —
Уж он-то воет всех гиен похлеще;

А дальше в пущу — так и дебри гуще, —

Но если проще посмотреть на вещи:
— Кончай пищать, щенок распроклятущий!

Ему же

Ужимок мною у тебя, однако
Перечислять их — смертная тоска;
Возьмешь гитару — видно мастака,
Да, ты мастак, при том, что ты макака!

Лундуном да фанданго ты, кривляка,

Терзаешь нас, — ох, чешется рука,
Маленько потерплю еще пока,
А там учти, что назревает драка!

Орфей чумазый, знай что по пятам,

С дубиной за тобой пойду, гундосым:
Моя страна — любовница ль скотам?

Не суйся к нам своим поганым носом,

Ступай-ка ты к себе на юг — а там
Нажрись бананом, подавись кокосом.

Доктору Мануэлу Бернардо де Соуза-и-Мело

На кладбище, в потемках, без коптилки,
Бернардо — замогильный стиходел,
Стеная, прямо на земле сидел:
Уж слез-то вдоволь у него в копилке.

Рыдал пиит, уродливый, но пылкий,

Что прах Иженьи Некой охладел,
И все в дуду привычную дудел
Над холмиком возлюбленной могилки:

«Сойдитесь тут, у скорбного креста,

Все филины, все львы и тигры мира, —
И станем плакать долгие лета, —

Тебя, Иженья, призывает лира!..»

Тут лопнула могильная плита
И вылезли на танцы два вампира.

По случаю появления на сцене некоторой трагедии, автором коей значится Фелисберто Инасио Жануарио Кордейро

Так на пунцовой значится афише:
Представлен нынче зрителям на суд
«Гонсалвес де Фария»: слог не худ,
А тема — просто не бывает выше.

Кричит Элвира: «Сим не победиши!»,

Весь первый акт поносит ратный труд;
Возлюбленный, отец и брат орут,
Хоть можно бы короче, да и тише.

Стострочным монологам нет числа,

Герой убит — но нам оставить хочет
Завет: испанцев извести дотла.

О свадьбе кто-то между тем хлопочет;

Трагедия к развязке подползла,
А зритель и топочет, и хохочет.

Сеньору Томе Барьоза де Фигейредо де Алмейда Кардозо, официальному переводчику ведомства иностранных дел