Вечный слушатель

Из жаркой, полной золота пустыни
Пришел мудрила — явно по нужде;
Он любит книги: в таковом труде
Исток доходов дан ему отныне.

Он смыслит в мавританской писанине,

В персидской и в иной белиберде,
Постиг, что греки «дельтой» пишут «де»,
Что бык зовется «таврус» по-латыни.

Болтает, как заправский какаду,

Свою бездарность пестует, как розу;
Кот иль макака? — слова не найду;

Поганит то поэзию, то прозу…

Читатель, не имел ли я в виду
Нахала и лгуна, Томе Барбозу?

Белшиору Мануэлу Курво Семедо

Певец Белмиро чужд житейской брани,
Плетет стихи сладчайшим языком,
Но уличен в деянии таком,
Что лучше б уж предупредил заране.

Пиша об играх фавнов на поляне,

Поэт предстал полнейшим мастаком:
Он бога Пана повалил ничком
И пить вино заставил из лохани!

Конечно: тот рогат, и козлоног,

И алтарей лишился, бедолага,
Но не скотина все ж таки, а бог!

Как не сгорела со стыда бумага:

Поэт потратить пять монет не мог,
Ну хоть кувшин купил бы, чертов скряга!

Заседание Лиссабонской академии изящной словесности, более известной под именованием «Новая Аркадия»

Внучок императрицы павианов
При шайке гнусной сей за главаря;
Жуют, не тратя времени зазря,
Сосут винцо из рюмок и стаканов.

Рубают, от тухлинки не отпрянув,

Сыр, масло, чай — подачки дикаря,
А тот, гитару в руки водворя,
Терзает струны, веселит болванов.

О, славной Лузитании язык,

Откуда он сей обезьяне ведом?
То блеянье вплетается, то рык.

Аплодисменты раздаются следом.

Конклав уродов, сборище расстриг —
Салон Лерено, вечером, по средам.

Членам «Новой Аркадии»

Вы, Кинтанильи, Франсы и Семеды,
И остальные детища чумы,
Которых более, чем адской тьмы,
Страшатся подлинные кифареды;

Вы, пошляки, зануды, надоеды,

Вы, кто строками, взятыми взаймы,
Вселить стремятся мнение в умы,
О том, что ваш удел — одни победы,

Не трогайте Элмано, — неужель

Вы не пришли, поразмышляв, к итогу,
Что дела нет ему до пустомель?

Иль вы его зовете на подмогу?

Глядите: он, как матерой кобель,
На вас, аркадцев, поднимает ногу!

Падре Домингосу Калдасу Барбозе (Сатира в похвалу)

Сними, Бокаж, мусические латы,
Не будь врагом оплоту срамоты:
Поэзии не ведают скоты,
Пред естеством они не виноваты.

Нет, не падут лихие супостаты,

Но их ввести, однако, можешь ты
В дом сумасшедший — там полупусты
Высокие больничные палаты.

Лерено мудрый, я прошу о том,

Чтоб ты послушал здравого совета:
Сбери своих соратников, гуртом,

И увези от обольщений света

Туда, где их спасут — битье кнутом,
Солома и голодная диета.

Антонио Жозе Де Паула, комическому актёру и директору театра